— Это все? — спросил судья.

— Нет. Осталось обвинение в незаконной продаже и склонение к использованию колдовских предметов, — встрял архиепископ. — Хотелось бы услышать мнение обвиняемой.

Я посмотрела на него. Ну конечно я помнила про это обвинение. Вовсе незачем было повторять его еще раз.

— Уважаемые судьи, лицензированию подлежит только продажа на рыночном лотке соответствующих гильдий. Но я не совершала продаж или покупок на рынке.

— Почему же тогда в городе появились эти браслеты? И многие видели, как вы отдавали их в обмен на деньги, — не уступил архиепископ

— Вот именно, что отдавала в обмен. Я не выставляла эти вещи на рынок. Если они там появились, значит кто–то другой их выставил. И кроме того, я никого не склоняла к использованию браслетов. Их можно носить и как личное украшение.

Достав из кошелька последний браслет, я показала его и надела на свою руку. Ничего не произошло.

— Вот видите? А если их кто–то применяет иным образом, то это уже его собственное решение, и я за это ответственности нести не могу. И я уплатила все положенные налоги, так что незаконной продажа этих артефактов точно не была!

Несколько минут судьи совещались, передавая друг другу листки. Затем Галеаццо объявил:

— Суд рассмотрел материалы дела и готов объявить решение. По обвинению в убийстве — не считать доказанным, отсутствует явное доказательство применения каких–либо действий к покойному. По обвинению в некромантии — первый эпизод считать не имеющим состава преступления, так как это произошло до ввода соответствующего закона. Второй эпизод считать доказанным, но не полностью, поскольку в наличии есть поднятый мертвец, но отсутствуют следы проведенного ритуала. По обвинению в незаконной торговле — признать все эпизоды как малое нарушение правопорядка. По обвинению в ереси — признать виновной. Ввиду незначительности обвинений применение пыток считается излишним. Оглашается вердикт судей.

— Виновна, согласен с представлением судьи Галеаццо, — сказал молчавший все это время Петер Джакопо.

— Виновна, считаю, что наказание следует назначить максимально строгое, — сказал архиепископ.

— Невиновна, — сказал Галеаццо. — Суду не было представлено достаточно доказательств. Кроме того, все правонарушения были совершены впервые, и не являются тяжкими. Таким образом, обвиняемая признана виновной, но приговор смягчается из–за не единогласного решения. Обвиняемая приговаривается к штрафу в размере трех тысяч марок ежегодно в течение трех лет, а также обязательному посещению утренней службы в Соборе в течение пяти лет! Приговор вступает в силу немедленно. Судебные издержки в размере двухсот марок оплачивает ответчик! Суд окончен!

Вот уж раздел, так раздел! И так ничего не было, а теперь и не будет. Я стояла, глядя, как расходится довольная представлением толпа, и думала, что же делать. Алисия, задрав нос, прошла мимо меня, словно я была пустым местом. Ну что ж, подруга, сочтемся. Ты теперь есть в моем списке, и я, если выживу, то ничего не забуду.

— Эй, лапушка, не кисни.

Эмиль стоял передо мной, вертя в пальцах монетку. Монетка перекатилась через пальцы в одну сторону, затем в другую и взлетела вверх, блеснув желтым боком. Эмиль развернулся вокруг своей оси и поймал монетку на ладонь, тут же закрыв ее второй.

— Что, попытаешься угадать — орел или решка? — расплылся он в улыбке.

Я вздохнула и спросила:

— А что ставишь?

Эмиль рассмеялся совсем уж заразительно, и я непроизвольно улыбнулась.