Город встретил дождем, по–весеннему теплым.

Уже девять игровых лет прошло!

Утро было слишком ранее, чтобы покидать город — ворота еще не открылись, а лезть через тайный проход или обходить по воде опять не хотелось.

Дома я забрала выложенный давно уже мешочек с символами, и рассыпала их по столу. Что же это такое и зачем мне это передала ведьма? Я взяла одну из деревянных плашечек и повертела перед глазами. Края неровные, словно выщербленные. С одной стороны треугольная вмятинка — словно ножом подцепляли.

На некоторых были такие же вмятинки, но полукруглые. Формы плашек тоже различались — были круглые, квадратные, в виде шестеренок и замысловатых фигур. Между собой стыковались только очень немногие.

Больше всего это напоминало паззлы, но раскрошенные и из разных коллекций. Я ссыпала плашки обратно в мешочек и спрятала под юбкой так, чтобы можно было их быстро достать, но при этом сам мешочек никак не выглядывал.

Осталось найти сами мозаики, из которых были вырваны эти символы.

Теперь пришел черед листочков из тайника с соборного кладбища — это оказалось несколько расписок, выданных на предъявителя. Вот с чем будет в банк пойти. Украшения тоже выглядели неплохими — серебряная цепочка и серебряное же колечко. Первая улучшала отношение городских советников, второе — низовых: писарей, стражей и шпионов. Срок годности этих артефактов был побольше, чем у Камня удачи — три года у цепочки и четыре у колечка. Неплохо.

Побрякушки тут же отправились на нужные места, слегка оживив мой образ.

И последнее. В тайнике оказалось немного денег, а продаж вчера не было — и налогов не пришло! Кроме обязательной церковной десятины за арендные договора. Но эта была мелочь. И отдельным бонусом я получила плату за службу в Совете.

Так что дом был немедленно улучшен и починен, снаружи и изнутри. На улучшение кладбища не хватало, но это пока.

Никко завозился снаружи, обихаживая лошадь. Едва часы начали подходить к открытию ворот, как мы выехали.

Существа набрали достаточно расходников, чтобы им хватило на день, и я сразу загнала их работать. А сама взяла все ту же многострадальную лопату, и принялась копать.

Все в первые ходы были уверены, что дневник моего отца у меня. Но у меня не было ничего — я пришла в этот мир в буквальном смысле с пустыми руками. А вот с какими из него ушла изначальная владелица тела…

Если настоящая Юдифь Аджаи умерла, то мне стоит осмотреть ее могилку — или то, что в ней осталось. Я ж в первый день мало что понимала, спихнула как было все в яму и велела существу все закопать. И сейчас моя бывшая могила не обозначалась даже холмиком.

Я сняла молодой дерн, затем принялась откидывать землю слой за слоем в том месте, где как мне помнилось, и была могила. Но ничего упорно не находилось.

Хотя я вроде бы разбойников положила рядом. И от последнего еще оставался неусевшийся холмик недавно перерытой земли.

Ругаясь вполголоса, я закапывалась все глубже и глубже, и мои раскопки уже грозились стать небольшим котлованом, когда лопата глухо стукнула по чему–то деревянному. А следом с поднятого комка земли на меня глянул наполовину раскроенный череп. В черепе возились червячки.

Это наверняка останки того самого, разложившегося в самый первый день существа. Череп был аккуратно отложен в сторону. Червячки еще пригодятся. А я продолжила разрывать могилу, уже сосредоточившись на небольшом пятачке вокруг найденного.

И мои усилия были вознаграждены. Я подцепила старые доски и, стараясь не нахватать заусенцев, вытащила их из ямы. На дне лежало несколько испорченных землей страниц. Я продолжила копать вокруг, и вскоре у меня образовалась целая стопка листков, которые при желании можно было собрать в довольно толстый гроссбух. Осталось убедиться, что все листки найдены и собрать их по порядку.