Довольная, я отправилась на кладбище. Где уселась переписывать найденные листки. Нумерации на них не было никакой, но это не слишком мешало — каждая страница одержала адрес и примерное расположение тайника, и если имелось — ловушки. Единственное, не было решения загадки, поскольку Меррир Аджаи не вскрывал их, а только фиксировал у себя в дневнике. И теперь я переписывала это все себе в дневник, окуная перо в присланную цирковой ведьмой чернильницу. Едва я закончила писать, как село солнце, и надо было двигаться домой. Но перед этим я собрала листки в кучку и сожгла их за часовней, запалив от самовозгорающихся свечей часовни.

Никко отсутствовал, так что я сначала отправила существ на сбор костей, а затем отправилась по дороге в город.

На дороге не было уже никого, поэтому я расслабилась и не включила череп–фонарь, укрывавший меня от чужих взглядов. А зря. Недалеко от поворота на город я услышала за спиной быстрые шаги.

И тут же мою голову накрыл черный мешок. Меня повалили, а затем куда–то поволокли, держа так крепко, что я не могла отбиваться.

Волокли долго, похоже, куда–то в город. И только втащив меня в пропахшее сыростью помещение и усадив на стул, стянули мешок.

— Как же так получается, госпожа Аджаи, что вы решили расторгнуть со мной контракт? — поинтересовался граф де Конти, Принц Воров.

Я восстановила дыхание и осмотрелась по сторонам.

— Граф, разве не вы первым прекратили закупки? — удивилась я, пытаясь стряхнуть путы. — Я к вам отправляла своего человека, но он возвратился с отказом.

Граф прошелся туда–сюда передо мной.

Бить не стал, даже удивительно.

— То есть это моя вина?

— Ну уж точно не моя! — открестилась я.

— Но вы все равно должны были соблюдать контракт!

— Каким образом? Мне нужны деньги, а вы отказывались их платить. Я поневоле должна была найти новый канал сбыта!

Де Конти разозлился. То ли от того, что я права, то ли от того, что сопротивляюсь.

— Отведите ее в камеру, пусть поразмышляет, как вернуть мне неполученные доходы! — распорядился он своим подручным.

Вот и работай с такими…

Камера ничем особо не отличалась от комнатки, где меня запирали у Милисенты. Такая же клетка, ящики непонятно с чем, в углу бочки.

Руки мне связали за спиной, но обыскивать не стали, только впихнули в клетку и заперли на замок. Когда работники де Конти вышли, прихватив с собой факел и оставив меня в кромешной темноте, я кое–как нащупала свой ножичек.

И еще через несколько минут уже потирала саднившие запястья.