— О да, я узнал. Сочетание этих звуков уже никому ни о чем в мире не скажет. Сен-До, кисть и бумагу!

Настоятель, похоже, был хорошим картографом. Под его кистью кусок плотной желтоватой бумаги превращался в истинное произведение искусства. Сплошные завитушки, прихотливые линии и изящно начертанные знаки. Я, правда, вверх ногами смотрел, поэтому ничего особо толком и не понял, настоятель же, свернув лист трубочкой, вручил его мне.

— А теперь, как ни жаль, я вынужден просить вас покинуть стены нашей обители, ибо пребывание в ней подобного духа чрезвычайно нежелательно. Одно его присутствие вносит смуту и вселяет в сердца беспокойство.

Я подумал, что было бы очень удобно объяснить все наши проблемы — присутствием Хохена в наших рядах, но справедливость заставляла признать, что мы и сами неплохо справляемся.

Сопровождаемые почтительными, но решительно направляющими нас в сторону выхода монахами, мы покинули храм Зеленого Тигра и не успели опомниться, как уже стояли на верхней ступени бесконечной каменной лестницы, ведущей вниз.

— Давай-ка карту, — сказала Ева.

Я протянул ей свиток. Ева развернула его и, нахмурившись, стала изучать. Акимыч на цыпочках взглянул на карту через ее плечо и через секунду расхохотался.

— Чего ты ржешь? — недовольно спросила Ева, водя пальцем по загогулинам на карте.

— Евик, ну ты че, место что ли не узнала?

— Почему не узнала… узнала, только пока не поняла, что именно я узнала.

— Не, ну ты серьезно, а? Вот пролив, вот гора, вот город. А вот тот хребет, через который мы в Учгур чесали, Это же Камито! Та самая горка в цветочках, помните? Похоже, сир Хохен прямо на этой горке и родился. Это же надо было половину континента проплыть и протопать… Только я не понимаю, он же был с нами на той горе. Чего квест-то не активировался?

— Если эта точка — место его рождения, то оно строго с другой стороны от монастыря, — сказала Ева, после чего свернула свиток и засунула его в инвентарь. — Ладно, это довольно обидно и глупо, но зато в кои-то веки у нас есть точный маршрут и цель, что, я считаю, уже победа. Теперь бы понять, как нам обратно в Камито вернуться. Снова бегать по полям сражений как-то не очень хочется. Но сперва нужно спуститься вниз, поднимались мы три дня, но спускаться, наверное, сможем быстрее.

— Не знаю, — сказал Лукась. — тогда у нас было по четыре ноги, а сейчас всего по две.

— И сена было хоть завались, -сказал Акимыч, — а сейчас сплошные бананы. Вот я же хотел остатки обеда в инвентарь собрать, а вы — неприлично-неприлично!.. Вообще товарищи монахи могли бы снабдить нас чем-нибудь пожевать, в дорогу-то. Мы же как-никак их настоятеля спасли.

— Он вообще в своей речи намекал, что огромное одолжение всему миру делает своим возрождением, — сказал я.

— Безусловно, именно это он и делает, — раздался голос за спиной.

Я обернулся и увидел Сен-До.

— Вам, только начинающим свой духовный путь по тропе возвышения, пока не понять, какая эта жертва — вновь вернуться к этому миру и его тяготам с порога истинного бессмертия. Вы пока как дети, как щенята, радующиеся солнцу, теплому молоку, порхающим бабочкам…

Я нервно обернулся, но нет, ничего нигде не порхало, это, надо понимать, была всего лишь метафора.

—…и гоняясь с радостным лаем за своим хвостиком, вы пока не думаете о мраке, о смерти, о страданиях, которые неизбежны для каждого, живущего в бесконечно изменчивом мире.