— Ну-ну, — Насреддин легонько похлопал Саида по плечу, — не стоит отчаиваться. Я сразу разглядел в тебе хорошее, ты еще не закоренелый преступник: ты сомневаешься, а это уже неплохо. Что же насчет богатых бездельников, тянущих жилы из людей, то я отношусь к ним с не меньшим презрением, но обворовывать… Знаешь, нельзя победить зло его же оружием. В этом случае зло лишь умножится.

— Но что же тогда делать?

— Здесь нужно действовать тонко, чтобы и ты остался чист, и скареда-обирала пожалел о содеянном.

— Я понял вас, ходжа, но вот только не знаю, как это сделать.

— Всему свое время, Саид. Всему свое время.

В это самый момент они подошли к дому Икрама, и дехканин, отворив калитку, пропустил Насреддина мимо себя во двор; за ходжой последовал Саид. Икрам вошел последним. Насреддин, не медля, проследовал к пролому в единственной оставшейся от дома стене и просунул голову в дыру.

— Дорогой сосед! — позвал он.

— Что такое? — С топчана поднялся заспанный Пулат. Ночное происшествие вылилось в мучительную бессонницу, и он смог уснуть, лишь когда за забором стих дневной шум. — Только прилег! А, это ты, старик.

— Я, я. Доброго вам дня, сосед!

— И тебе… доброго, — произнес Пулат, недовольно пожевав губами. — Как продвигается ваша стройка?

— Отлично продвигается. И продвинется еще лучше, если вы изволите оплатить вот эти бумаги. — И Насреддин, вытащив из-за пазухи стопку бумаг, протянул их богачу.

— Что это? — поморщился тот, не решаясь принять бумаги и с сомнением косясь на них.

— Это кирпич, доски, гвозди, побелка, услуги столяра, который взялся изготовить новые окна. В общем, все самое необходимое для постройки дома.

— Давай, — вздохнул богач. — Я просмотрю позже.

— Нет, нет, вы не поняли, сосед, — запротестовал Насреддин. — Товар уже заказан и с минуты на минуту его начнут доставлять. Деньги нужны незамедлительно.

— Но я даже не видел, что вы там накупили!

— Так посмотрите! — Ходжа прекрасно понимал, что Пулату совсем не хочется расставаться с внушительной суммой денег, и он тянул время, неизвестно на что надеясь. Возможно, полагал, что навязчивый старик отвяжется от него, но в планы Насреддина это вовсе не входило.

— О-хо-хо, — покрутил головой Пулат, словно свободный воротничок рубахи давил ему на шею, и зашуршал счетами, перекладывая их. — Так, побелка, угу… Многовато, побелки.

— Нет, нет, в самый раз. Я вас уверяю, — качнул подбородком ходжа.

— А это? Что это?! О-ох, — схватился за сердце Пулат, закатывая глаза.