Через семь месяцев рукопись была готова. Как Виктор смог получить все разрешения на публикацию такой книги, в том числе в АМН СССР, я себе до сих пор не представляю. Но после всех перипетий книга вышла из печати в красной твердой обложке:
Как и ожидалось, эта монография наделала немало шума в психиатрических кругах и воспринималась некоторыми как вызов советской психиатрии. Книга действительно была необычной как по своему содержанию и подходам, так и по составу авторов. Мы с Виктором написали предисловие, чтобы как-то смягчить недовольство психиатрической элиты. Что касается авторов, то ни один из нас не занимал такого положения в иерархии советской психиатрии, которое позволяло «перетряхивать» теоретический базис этой дисциплины. Среди нас не было профессоров. Московские корифеи психиатрии были возмущены вольнодумством авторов, но ничего поделать с нами и с «красной» книжкой не могли. После выхода монографии в свет Виктор успешно защитил докторскую диссертацию.
Минуло более 30 лет после ее публикации. К моему удивлению, ее до сих пор цитируют, находя для себя что-то полезное. Ну а сами авторы давно стали профессорами и экспертами в своих направлениях. Вот только, к сожалению, Виктора Колпакова с нами уже нет. Он был не только профессионалом мирового уровня, но и обаятельным человеком, владел японским языком и был знатоком японской культуры. Время, проведенное с ним, незабываемо.
Правила Ганса Селье
По мере появления первых результатов исследований стали готовиться научные статьи, а с ними появились и проблемы этического порядка: авторства — соавторства. Я следовал «правилам Селье», предложенным Гансом Селье, выдающимся ученым XX века, в книге о его пути познания мира науки[114].
• Каждый ученый — неисправимый индивидуалист, и потому вопрос подчинения чьим-либо приказам или авторитетам для него чрезвычайно болезнен.
• В зависимости от собственного мировоззрения каждый ученый определяет приемлемую для себя степень компромисса с политическими и философскими принципами страны, в которой он живет, университета, в котором работает, и финансирующих организаций, которые самым непосредственным образом регулируют его деятельность. Так или иначе, компромиссы в интересах дела неизбежны.
• Скромность — это недостаток, которого ученые практически лишены. Весь прогресс оказался бы парализован, если бы ученый стал сомневаться в своем собственном интеллекте.
• Научные заслуги существенно отличаются от достижений в других сферах деятельности. Научные достижения нельзя дарить, а в следовании принципу «каждому по заслугам» нельзя идти на компромисс.
• Каждому члену группы, если он того пожелает, должна быть предоставлена возможность провести те или иные самостоятельные исследования и опубликовать их результаты под своим именем.
• Исследователь, который первым предложил тему работы или провел самое удачное наблюдение, автоматически становится первым автором статьи, в которой описывается эта работа. Он также решает, кто из коллег будет упомянут в качестве соавторов и в каком порядке.
• За редким исключением, количество соавторов не превышает трех человек. Когда большая группа людей работает над достаточно обширной темой, принято публиковать несколько статей. В этом случае задача научного руководителя состоит в том, чтобы позаботиться об упоминании, пусть в долгосрочной перспективе, в качестве авторов всех лиц, причастных к работе, хотя в каждой отдельной публикации может по-прежнему встречаться не более трех имен.
Для меня, начинающего научного руководителя, наибольшую ценность имели главы, посвященные взаимоотношениям с коллегами и проблемам публикации, которые были созвучны моим представлениям. Я не помню серьезных конфликтов в лаборатории, связанных с авторством статей. На ученом совете были утверждены темы диссертаций всех научных сотрудников. Таким образом, каждый из них знал заранее, какой материал из базы данных он будет анализировать и, следовательно, публиковать и защищать. Так как никто писать научные статьи не умел, то на начальном этапе это приходилось делать мне. При этом все мои соавторы активно участвовали в этом процессе и таким образом обучались и успешно обучились.
Например, Женя Дригаленко первым смог написать самостоятельно статью и представить разработанную монолокусную модель.
• Дригаленко Е. И. Оценка параметров монолокусной модели качественного признака в группах родственников. Генетика. 1985; 21 (6): 1034–1038.
В совместной статье мы применили эту модель для анализа семейных материалов по эпилепсии.
• Рицнер М. С., Дригаленко Е. И. Анализ диаллельной модели распространенности эпилепсии в семьях и популяции. Генетика. 1987; 23 (2): 364–373.
Тогда я поставил ему дополнительную задачу — оценить роль средовых факторов в монолокусной модели, и Женя ее успешно решил.
• Дригаленко Е. И., Рицнер М. С. Оценивание пенетрантности генотипов монолокусной модели с учетом факторов среды. Генетика. 1987; 23 (5): 892–897.
Борис Лещинский разрабатывал алгоритмы распознавания образов и успешно пробовал их на разных медицинских данных. Он очень ясно излагал как свои идеи, так и полученные результаты.