Тем не менее нельзя возлагать на степных завоевателей всю ответственность за судьбу Дальнего Востока. Разрушительные последствия нашествий были огромными. Однако все исправляется, все раны зарубцовываются с течением времени.
Можно даже уточнить: слишком хорошо зарубцовываются. Завоевания, которые на Западе приводили к возникновению новых цивилизаций, в Китае и Индии ограничивались материальными катастрофами, по большому счету не меняя ни форм мышления, ни социальных структур. Здесь никогда не было скачков, подобных тем, что привели античную цивилизацию от Греции к Риму, а от Рима к христианству, а Ближнего Востока к исламу.
Удивительная верность Дальнего Востока самому себе, его постоянство объясняются также внутренними причинами. Они же обусловливают его относительное отставание. Нельзя сказать, что развитие Дальнего Востока обратилось вспять: оно осталось на той же стадии, где и было на протяжении многих веков, в то время как остальной мир быстро прогрессировал, все дальше уходя вперед.
Давние истоки: причины культурного консерватизма
Их нужно искать в доисторическом периоде, у истоков первых цивилизаций. Дальневосточные цивилизации очень рано достигли зрелости, но это произошло в среде, которая сделала почти неподвижными их основные структуры. По этой причине они оказались на удивление сплоченными и однородными. Но в то же время им было чрезвычайно трудно меняться, стремиться к переменам, что создавало впечатление, что они систематически сами себе отказывали в прогрессе.
• Забыв на время о нашем западном опыте, нужно постараться понять, что обе великие цивилизации Дальнего Востока были тысячелетними цивилизациями.
На Дальнем Востоке, где статуи ветшали быстро, поскольку зачастую делались, как в Китае или в Японии, из легких материалов, человек, социальная и культурная среда, напротив, представляются не подверженными времени. О них нельзя сказать, что они были созданы вчера, но появились в стародавние времена. Представьте себе чудом сохранившийся Египет фараонов, который бы, приспособился к современной действительности, сохранив свои верования и свои нравы.
Индуизм, сегодня еще живой, остается основой всей индийской цивилизации уже на протяжении более чем тысячелетия. Более того, он заимствовал и передал некоторые религиозные представления, пришедшие из глубины древности.
В Китае культ предков и богов природы, который можно датировать первым тысячелетием до н. э., прошел через таоизм, конфуцианство и буддизм, которым не удалось его уничтожить.
С этими древними и живучими религиозными формами связаны столь же живучие социальные структуры: индийская система кастового разделения общества, китайская семейная и социальная иерархия. Создается впечатление, что в обоих случаях речь идет о непреходящих религиозных ценностях, связанном с ними неизменяющемся устройстве. Эта особенность характерна для примитивных культур, все формы существования и мышления которых полностью, напрямую погружены в сверхъестественное. Это обстоятельство озадачивает, когда речь идет о таких крупных и развитых цивилизациях, как Индия и Китай, но поэтому оно еще более замечательно.
• В противовес Западу, который четко разделяет человеческое и божественное, Дальний Восток не знает этого различия.
Религиозный аспект пронизывает все формы человеческой жизни: государство есть религия, философия есть религия, мораль есть религия, социальные отношения есть религия. Все эти формы имеют отношение к сакральному. Отсюда их тенденция к неизменности, к вечности.
Становится понятным, почему у жителя Запада, привыкшего к тому, что религия относится к духовной сфере, это смешение божественного и повседневного создает впечатление отсутствия религиозного чувства, замененного на ритуальный формализм. Поэтому жителю Запада трудно понять значение, реальный смысл всех этих обрядов.
Соблюдать эти обряды значит соответствовать божественному порядку, который управляет человеком, значит жить в соответствии с требованиями религии. Так, индуизм гораздо в большей степени заключается в признании ценностей, представленных кастовой иерархией, чем «в вере в духовных существ, в культ богов, которые составляют лишь ее часть».
Так же и китайцы мало озабочены различиями среди многочисленных богов. Главное — это соблюдать ритуальные обязательства перед ними, отдать памяти предков все, что положено, следовать в семейной и социальной жизни всем требованиям, зафиксированным сложной иерархией.
Верно и то, что в Индии и Китае духовный контекст различен, что религиозные и связанные с ними социальные формы не похожи друг на друга. Если противопоставить в целом Запад и Дальний Восток, т. е. риск не заметить различия внутри последнего. Нужно ли повторять, что Индия — это вовсе не Китай? Если по отношению к Европе Китай кажется существующим под знаком всюду проникающей религии, то он по отношению к Индии он представляется страной рационализма, на которой лежит отпечаток мощного духовного кризиса, который имел место в период Чжаньго (Борющихся царств) (V — HI вв. до н. э.). Бытует мнение, что этот кризис можно по масштабам сравнить с серьезным кризисом философии, которым отмечено зарождение научного знания в Греции. Мы увидим ниже, что конфуцианство впитало в себя наследие этого рационалистического и агностического кризиса, адаптировало это наследие к политическим требованиям, позволило ему пережить крупнейший религиозный кризис III–X вв. и преобразовать его в то, что с XIII в. станет победоносным неоконфуцианством.
Итак, в Китае соседствуют два течения, и иммобилизм общества обусловлен столько же политическими, экономическими и социальными структурами, сколько и религиозными структурами, тогда как в Индии все сверхъестественное играет приоритетную роль. Так как же можно реформировать, переделывать общество людей, если его организация утверждается божественной сущностью?
Глава 2. Классический Китай
Классическому Китаю, который может служить отправной точкой нашего анализа, поскольку он так и не исчез окончательно, понадобилось очень много времени для приобретения и закрепления своих характерных особенностей. Он предстает перед нами как единое целое, которое не поддается обычной периодизации. На протяжении многих веков в его истории бесконечно чередуются победы и поражения, что делает его образ неизменным.
Тем не менее, какой бы замедленной ни была эволюция китайского общества, оно не оставалось неподвижным. Как и все цивилизации, китайская накапливала опыт и постоянно делала выбор между собственным богатым прошлым и появлявшимися тенденциями развития. Наконец, каким бы ни было первое впечатление, китайская цивилизация была открыта для внешних воздействий; влияние извне сказывалось и на ней.