От издательства

Необходимость объяснить решение об издании на русском языке этой книги, написанной еще в 60-е годы прошлого века, не очевидна, но сделать это желательно. В ряду крупных работ классика школы «Анналов» Фернана Броделя книга Грамматика цивилизаций выходит в России последней. С фундаментальными трудами Материальная цивилизация и капитализм; Что такое Франция?; Средиземное море и средиземноморский мир в эпоху Филиппа II наши читатели познакомились в 1986–2003 гг. Так надо ли было переводить книгу, после того как пять бурных десятилетий кардинально изменили облик мира, который знал тогда французский историк, и о судьбах которого он писал в своей Грамматике? Тем более, что автор создавал книгу как учебник (о чем подробно рассказано в авторском предисловии и в предисловии Мориса Эмара), хотя многие посчитали ее слишком сложной для этого жанра. Мы же были убеждены в необходимости сделать этот труд доступным для российских читателей, когда приступали к работе (к сожалению, по разным причинам, она заняла существенно больше времени, чем мы планировали), и только укрепились в этом мнении к моменту выпуска книги в свет.

Главное, что, вопреки всем переменам в мире, текст Броделя (который автору так и не удалось — к счастью — превратить в учебник) не устарел, более того во многих отношениях он обрел характер подтвердившегося предвидения. Анализ долговременных тенденций общественного развития, данный автором в 60-е годы, по многим проблемам оказался пугающе точным и в силу этого требует самого внимательного отношения. Пять десятилетий, отделяющих нас от времени создания этого текста — наше преимущество. Столь существенная временная дистанция позволяет видеть, что некоторые оценки Броделя двадцать лет назад наверняка показались бы читателю абсолютно ошибочными, но полностью подтвердились через следующие двадцать. И это урок для читателя, которому сегодня что-то в оценках и прогнозах Броделя о характере цивилизационного развития вновь покажется несостоятельным. Может быть, нужно подождать еще пару десятилетий?

Наконец, Грамматика цивилизаций в высшей степени полезна в контексте российского цивилизационного дискурса. России и СССР в книге Броделя посвящена завершающая часть. Нет смысла пересказывать и интерпретировать ее в издательском введении, слишком глубоки и значимы для отечественного читателя содержащиеся в ней суждения одного из самых ярких и глубоких историков XX века.

Бродель учит истории

Эта книга является учебником или, скорее, основной частью учебника, впервые опубликованного в 1963 г. Он был задуман и написан для выпускных классов наших лицеев, и потому его нужно читать именно как учебник. Но это не предполагает никаких замечаний или оговорок. Это не заказной, написанный по случаю текст, в котором Бродель присутствует, но как бы скрыт за общепринятой формой учебника. Это именно учебник Броделя, написанный им в особых условиях и даже с вызовом. Этот созданный им текст, не для своих коллег и даже не для широкой публики, которая в ту пору его почти не знала, но для определенной аудитории — юношей и девушек от 16 до 18 лет (в одной из своих статей, появившейся в 1983 г. в итальянской Коррьере делла Сера, он назвал их «совершеннолетними»), к которым он обращался, равно как и к их педагогам.

Данный текст призван показать, что история, будучи самой требовательной, самой новой и самой любопытной из всех наук о человеке, может обучать; одновременно он хотел показать, как нужно преподавать историю. Фундаментальный принцип состоит в следующем: заинтересовать тех, кого учат, и дать им возможность лучше понять мир, в котором им предстоит жить. В его глазах нет истории как науки, которая не сможет дать ответ — путем постановки вопросов и в обход прошлого — на все то, что вызывает любопытство и неопределенность в настоящем.

Читая эту книгу в наше время (предисловие было написано в 1987 г. — Примеч. пер.), становится понятно, почему автор, которого его издатель на протяжении десяти лет просил «адаптировать» текст к запросам более широкой публики, не отвечая прямым отказом, откладывал «адаптацию» на потом. У каждой книги своя логика повествования, которая не позволяет менять детали, а требует все начинать сначала. Он не переставал это повторять всем тем, кто работал рядом с ним: чтобы хорошо писать, а историю необходимо писать хорошо, «на хорошем литературном языке», никогда не надо вносить исправления, а нужно все неутомимо переписывать от А до Я, отыскивая самые точные и одновременно самые простые формы выражения своей мысли, добиваясь впечатления, что текст как бы «течет ручьем».

Вот почему мы считаем, что и сегодня книгу нужно предлагать читателю в ее оригинальной версии, отказавшись от иллюстраций, документов и комментариев. Парадоксально, но за такое представление книги частичную ответственность несет и сам Бродель, хотя трудно упрекнуть его в чем-нибудь двадцать пять лет спустя. Сегодня его первым читателям уже больше сорока, а те первые преподаватели, которые использовали его книгу, уже перевалили пятидесятилетний рубеж.

Как и в случае с его трудом Средиземноморье, Испания и Италия были первыми странами, где, начиная с 1966 г., появлялись переводы этой книги. Испания полностью издала ее в качестве университетского учебника для студентов в Мадриде, а Италия предложила самому широкому кругу читателей, опубликовав книгу в карманном издании, которое с той поры неоднократно переиздавалось. Неравномерность распространения данной книги в создаваемой единой Европе может вызвать удивление; на самом же деле, несмотря на сходство в сроках обучения и представлении изучаемых дисциплин, ее судьба свидетельствует о том, что школьное образование остается разделенным национальными границами. Добавим, что в самой Франции эта книга не получила — именно в качестве учебника — достаточного распространения: многие учительские советы той поры считали, что книга слишком сложна для восприятия и поэтому нужно выбрать что-то другое, а эту оставить в качестве «пособия для учителей» (в этом я сам смог убедиться в 1964 г., когда начинал свою профессиональную деятельность в одном из лицеев, расположенных к северу от Парижа).

Естественно, что подобное отношение ограничивало читательский успех книги, тем более что в ту пору школьные издательства в основном сами занимались распространением свой печатной продукции. Но тем не менее я охотно верю, что даже в тех неблагоприятных условиях книга находила половину своих истинных читателей и действительно становилась «пособием для учителей», которое помогало им преподавать историю именно в том духе, как того желал Ф. Бродель. Он многое сделал для того, чтобы новая и сложная программа по истории была в конечном счете принята, что не могло не вызвать его удовлетворения. Обеспечен ли сегодня в полной мере читательский успех этой книги, получила ли она, наконец, тот статус, на который вправе рассчитывать? Я полагаю, что это произошло, и в основе нынешнего ее успеха лежат три причины, на которых позволю себе остановиться подробнее.

Как и у многих других книг, у этой есть своя история, и, чтобы понять ее, нужно вернуться к историческому контексту ее появления, а именно к концу 50-х годов. Предпринятые после войны усилия по восстановлению страны и ее модернизации привели к концу 50-х годов к пересмотру фундаментальных структур французского общества, неадекватность которых казалась в ту пору очевидной для просвещенной и открытой зарубежным влияниям «элиты».

Что было верным для политики, было также верным для системы школьного и высшего образования, испытывавшей беспрецедентное давление извне от начальной школы до университета. Оно должно было принимать возросшее количество детей (результат послевоенного демографического взрыва) и обеспечивать более продолжительный период учебы, а также интегрировать в себя большее число преподавателей, что было непростым делом, учитывая полупустые классы сразу после окончания войны. Ученикам приходилось изучать, а учителям разными методами преподавать предметы, которые значительно обновились. Это требование качественного и количественного прогресса в образовании было необходимо учитывать при подготовке национальных кадров, прежде всего инженеров и врачей. Именно тогда возникла потребность в реформах, проходивших под лозунгом «управлять значит предвидеть». Но сами по себе реформы разделили мнение, потребителей и специалистов. Некоторые из этих реформ: в области обучения математическим и техническим наукам, медицины — были тогда же доведены до логического конца. Другие закончились крахом или были проведены лишь частично. Преподавание истории оказалось среди этих последних.