Глядя на мадам Вербину в этот момент, можно было подумать, что некоторые люди произошли не от обезьяны, а от глубоководного краба-инвалида.
Появление рыцаря на белом коне добило Любу окончательно. Утратив последние эфирные пары здравого смысла, мадам Вербина сдавила ни в чем не повинную госпожу Эйфор-Коровину в объятиях.
- Что же это? Что же это?! Одеваться! Немедленно одеваться! - неуправляемое либидо мадам Вербиной швыряло ее из стороны в сторону, яростно требуя действия, но, не имея ни малейшего представления, какого именно. В общем, эффект "то густо, то пусто" наблюдался в полном объеме. Ариадна Парисовна потерла себе виски.
Фрейд бы разразился здесь какой-нибудь емкой и красочной метафорой. Увы, он этого сделать не сможет, поэтому придется карикатурничать. Зигмунд Иваныч известен более всего фразой о том, что соотношение бессознательного ОНО, сознательного Я и надсознательного Сверх-Я, подобно всаднику ("Я"), мчащемуся на коне ("ОНО"), и управляющего этим самым конем посредством узды ("Сверх-Я"). Так вот, оставаясь в рамках этой метафоры, поведение мадам Вербиной можно было бы описать так: "Взбесившийся конь, не разбирая дороги, несется по бескрайнему простору, волоча за собой всадника, запутавшегося в пышной узде ногой".
- Надеюсь, это мужчина ее мечты, - пробормотала она себе под нос. - Гардероб - там! - крикнула она Любе в ухо.
Но мадам Вербина, которая сложила руки в молитве и, задрав голову к потолку, бормотала совершенную околесицу, не отреагировала.
- Богородица дево радуйся, настал мой час...
Госпожа Эйфор-Коровина решила, что без применения силы тут не обойтись. Она схватила Любу за локоть и потащила одеваться. Мадам Вербина пала жертвой массовой культуры, что порождает в сознании несчастных обывателей штампы, вроде рыцарей на белых конях.
Гардероб оказался длинным просторным залом, в самом конце которого было огромное зеркало. Вдоль стен тянулись шторы. Как только Ариадна Парисовна отодвинула одну из них, Люба увидела в стенной нише такое количество нарядов, что смогла издать только долгий писк, не имеющий ничего общего с человеческой речью. Она бросилась разглядывать и трогать бархатные, атласные, парчовые, шитые серебром, золотом и драгоценными камнями одеяния, но Люба повалилась на маленький диванчик возле окна и зарыдала.
- Их и не должно быть! - устало ответила госпожа Эйфор-Коровина. - Это все зашивается прямо на теле, - ведьма поняла, что ей опять придется вмешаться. Она встала, подняла вверх руки, развернула их ладонями вниз, затем три раза хлопнула и сказала:
- Элохим!
Люба тут же почувствовала, как неведомая сила поднимает ее в воздух. Спустя секунду мадам Вербина уже болтала ногами в полуметре от земли, а невидимые стилисты приводили ее в порядок. Сначала Люба немножко опешила, но уже через несколько минут повела себя как в обычной парикмахерской.
- Вот здесь туго! Волосы приподнимите повыше! Может быть, закрасить седые? Посмотрите, там седых нету?
Невидимые работники послушно выполняли все капризы мадам Вербиной. Надели на нее чулки, нижние юбки, аккуратными стежками зашили на ней одежду. С большим вкусом подобрали украшения - рубиновое ожерелье, длинные золотые серьги, украшенные мелкими рубинчиками, браслеты, чудную сетку для волос, сделанную из тончайших золотых нитей.
- А может, еще какие-нибудь бантики сюда? - спросила Люба, показывая на свою голову. В ту же секунду на лице мадам Вербиной, вместо бантиков, появилась болотная грязь, моментально лишившая ее возможности говорить. Люба возмущенно замычала и замахала руками. Грязь исчезла.
- Безобразие! - начала было ругаться мадам Вербина, но тут увидела, что все ее лицо разгладилось и стало свежим, будто розовый бутон. - Ой... - только и смогла она сказать с восхищением. - Всегда знала, что грязь - самая лучшая косметика...
- Достаточно! - хлопнула в ладоши Ариадна Парисовна. - Туфли! Шляпу!
На Любины ноги тут же была надета пара изящных бархатных полуботиночек на красивых пуговках, а на голову водружен изумительной красоты убор, выполненный в форме большого полумесяца, "рогами" кверху. Как только это произошло, мадам Вербина спустилась "с небес на землю".
- Все-таки мне кажется, что тут надо подтянуть, - озабоченно сказала она Ариадне Парисовне.
Ведьма хлопнула себя по лбу, скрежетнула зубами и, бормоча что-то о невозможности превращения Любиной головы в тыкву, пошла к выходу. Однако уже через пару метров мадам Вербина ее обогнала, а затем и вовсе оставила далеко позади. Не могла ведь она отсрочить встречу со своим рыцарем в сверкающих доспехах из-за чьих-то подагрических ног!