Люба стояла красная, как рак, держа в руках пояс целомудрия. Мадам Вербина была готова заплакать. Она-то, как раз, воздерживалась вполне достаточно! И оказалась вынуждена отдуваться за интрижки згой доньи Инесс по дороге в Мадрид и обратно! Люба и в Мадриде-то никогда не была.

- Ну ладно, я не буду настаивать, чтобы вы надели эту штуку прямо сейчас, днем я вам доверяю, но чтобы вечером - пояс был там, где ему надлежит быть. Договорились, вдова Боскана-и-Альмагавера?

Мадам Вербина оказалась в положении человека, которого спрашивают, перестал ли он пить водку по утрам. Дрожа от чувства совершающейся несправедливости, Люба захотела выкрикнуть из Ильфа и Петрова: "Торг здесь неуместен!", но вслух только кивнула.

- Донья Инесс, в этом мире много красивых мужчин. Обещаю потом посылать к тебе всех самых красивых хористов, - улыбнулся отец Эрменегильдо. Мадам Вербина вспыхнула и хотела сказать, что это уже слишком, но францисканец стал неожиданно очень серьезным и предупредил ее: - Опасайтесь дона Хуана. Мне кажется, он что-то замышляет.

 - Что вы! Он влюблен в меня! - махнула рукой Люба.

- Дон Хуан де Бальбоа влюблен в богатство рода Боскана-и-Альмагавера, - печально ответил отец Эрменегильдо: - Но это было бы, пожалуй, и неплохо, - задумчиво поднес ладонь ко рту святой отец. - В конце концов, он не станет причинять вреда курице, что несет золотые яйца, но его жена...

 - Моя сестра? - переспросила Люба. Краем глаза она увидела, что Ариадна Парисовна вылезла из угла и тоже внимательно слушает.

- Да уж! Ваша сестра отправила на костер всех красивых женщин в округе! И всему виной ее проклятая ревность. Алонца не допустит, чтобы дон Хуан стал твоим любовником. Будь осторожна, Инесс. Тебе лучше настоять, чтобы де Бальбоа убрались отсюда. Пусть едут в родовое имение дона Хуана, в Севилью.

 "Ну и стерлядь же ты, донья Инесс!" - подумала мадам Вербина, послав гневный взгляд своему отражению.

  - Только не перестарайтесь, донья Инесс, - почтительно сказал францисканец. - Как не вовремя дон Карлос покинул нас! Ведь он собирался вышвырнуть этих де Бальбоа ко всем чертям.

  - Интересно, что за идиот его удержал, - сердито пробурчала Люба.

 - А этим идиотом бьши вы, донья Инесс, - францисканец поклонился. - Я предупреждал вас, что следует остерегаться дона Хуана. Один раз вы меня уже не послушали. И вот результат, - монах указал на постель.

- Вы думаете, дон Хуан мог убить дона Карлоса?! - Люба вытаращила глаза, но в глубине души ей почему-то стало приятно.

Никто из знакомых ей мужчин не смог бы совершить такого поступка. Дон Хуан, определенно, нравился мадам Вербиной все сильнее и, если можно так выразиться, глубже.

- Не исключено. Однако подумайте, что если умрете и вы, то единственной наследницей станет Алонца. Мне кажется, что вы ходите по самому краю пропасти, донья Инесс. Я очень переживаю, потому что обещал дону Карлосу заботиться о вас, о вашей душе. Подумайте все-таки о моем предложении перебраться под защиту ордена. Там вы будете в безопасности. Даже доминиканская ищейка отец Бартоломео не сможет причинить вам вреда, пока вы будете находиться на территории францисканского монастыря.

 У Любы внутри все похолодело.

- Неужели все так серьезно? - пробормотала она.

- Может быть, мы даже недооцениваем нависшую над вами угрозу, - лицо отца Эрменегильдо было очень серьезным.

Госпожа Эйфор-Коровина снова подумала об отражении демона в глазах умершего дона Карлоса. "Нужно как можно скорее проникнуть в покои дона Хуана", - подумала она. Интуиция подсказывала потомственной ведьме, что францисканец не зря считает положение очень серьезным. Тот, кто умертвил здорового молодого мужчину при помощи подвластного демона, может быть очень опасен. "Лучше бы мне найти его раньше, чем он обнаружит нас", - сказала себе потомственная ведьма.

- Но под каким предлогом выслать мою сестру с мужем? - прошептала мадам Вербина, глядя на отца Эрменегильдо глазами полными ужаса.