Сжимая в руках стальную коробку, Илья осторожно спустился на пол, а затем уселся на верхний ящик и поставил коробку рядом с собой. На месте Лунина любой другой следователь поспешил бы открыть и ознакомиться с содержимым своей находки, однако Илью что-то сдерживало. Впервые за долгое время он чувствовал, что нашел что-то стоящее, что-то такое, что не только положит конец кровавым преступлениям, но и изменит его собственную жизнь, его карьеру. Теперь уже никто не бросит ему в спину насмешливое: «А это наш неудачник Лунин пошел», никто не сможет претендовать на его не бог весть какой, но все же кабинет следователя по особо важным делам областного управления. Теперь все будет совсем по-другому. Лунин вновь взял коробку в руки. Если в ней находится то, о чем он думает, то все теперь в его жизни будет иначе, хотя, если разобраться, то в чем будет заключаться это иначе, было не совсем понятно. Может быть, как раз в том, что все останется так, как было, только теперь он сможет более уверенно смотреть в завтрашний день, ведь и завтра все будет так же, как и сегодня.

Тяжкий вздох взлетел под деревянный потолок и растворился в пыльном сумраке. Почему-то Лунин не был уверен, что хочет того, чтобы в его жизни все стало иначе. Он медленно, насколько возможно оттягивая момент развязки, потянул крышку в сторону, а затем нехотя заглянул в приоткрытый ящичек.

Они лежали на дне, тускло поблескивая в неярком свете. Илья приоткрыл крышку шире и начал пересчитывать. Семь. Семь пар золотых сережек лежали на дне. Одни попроще, поменьше размером, другие крупные, украшенные драгоценными камнями. Когда-то они были ювелирными изделиями, товаром, украшавшим витрины магазинов, затем стали дорогими подарками, маленькими каждодневными спутниками жизни нескольких никогда не знакомых между собой женщин. А потом что-то пошло не так, и все они стали трофеями. Трофеями, добычей безжалостного, опасного хищника. Такой же добычей этого охотника стали и обладательницы этих серег, с той только разницей, что их хищник не смог унести с собой. И вот теперь статус этих маленьких комочков золота вновь изменился. Теперь это вещественные доказательства по делу. Делу, которое он, Илья Лунин, раскрыл.

Тень, появившаяся в дверном проеме, заставила Лунина вздрогнуть. Он торопливо захлопнул крышку стального ящика и поднял глаза.

— А вы здесь зачем? — удивленно спросил Смотров.

— Так замок же у вас сломан был, — пробормотал Лунин, вскакивая на ноги, — вот сидел вас ждал.

Лицо Олега Егоровича доверия не выражало, но Лунин этого видеть не мог. Он не отрывал взгляда от рук Смотрова. Рук, сжимавших тот самый тяжелый лом, которым он и снес замок на дверях сарая.

— А это что такое? — Смотров качнул ломом, указывая на коробку в руках Лунина.

— Так ведь упала, сверху упала. Наверное, кто-то украсть хотел и не успел, я спугнул, — заторопился Илья, глядя на угрожающе покачивающийся лом, — вот, держите.

Выставив руки с металлическим ящичком вперед, как для жертвоприношения, Лунин сделал широкий шаг вперед навстречу удивленному Олегу Егоровичу. В последний момент Смотров понял, что хочет сделать Лунин, и отшатнулся, попытавшись прикрыться ломом. Однако было уже слишком поздно. Стальной ящик устремился вперед и с силой врезался Смотрову в лицо, рассекая кожу на щеке. Лунин постарался вложить в удар весь вес своего стокилограммового тела, но так как Смотров успел немного повернуть голову, удар пришелся по касательной и, хотя острый угол стального ящика разорвал щеку Смотрову, тот вполне уверенно держался на ногах.

— Ах ты, гнида! — Лицо Смотрова исказилось злобой, и он замахнулся тяжелым ломом.

Возможно, Лунин видел такое в кино. Что никогда не встречал подобного в жизни, он был уверен. Во всяком случае, когда ему пару раз доводилось подростком драться за школой, так никто не делал. Не учили подобному и на тех немногочисленных занятиях по самообороне, которые Лунин был вынужден посещать за годы учебы в академии. Оставалось только кино.

Преодолев голос инстинкта самосохранения, предлагающий попытаться уклониться или отскочить назад от занесенного над головой смертоносного куска металла, Лунин сделал еще один короткий шаг вперед и, зажмурившись от страха, ударил Смотрова лбом в окровавленное лицо. Выроненный лом больно ударил Лунина по ноге, но Илья, не обращая внимания ни на эту боль, ни на гудящую после столкновения со Смотровым голову, вновь обрушил на своего противника стальной ящик, а после того, как Смотров с отчаянным криком упал, сам рухнул на него, и, придавив к полу, продолжал наносить беспорядочные удары в сперва еще хрипевшее, а затем и вовсе затихшее обмякшее кровавое месиво.

Спасло Смотрова лишь то, что организм Лунина не выдержал столь мощного выброса адреналина в кровь, и на какое-то время следователь потерял сознание. Очнулся Лунин от резкой боли в окровавленном ухе. Смотров, отчаявшийся выбраться из-под тяжелой туши, с силой укусил Илью за ухо. Не до конца понимая, где он и что с ним происходит, Лунин отвесил лежащему под ним человеку еще одну оплеуху, от которой тот дернулся и вновь затих.

Илья тяжело сел на пол, и, прислонившись к стене сарая, с трудом огляделся. Стальной лом, не сумевший помочь своему владельцу, валялся, перегораживая вход в сарай. Совсем рядом лежал чуть приоткрытый металлический ящичек. Одна из сережек почти выпала из него и теперь висела на бортике, зацепившись за его край застежкой. Илья встал на четвереньки и подполз к коробке. Он аккуратно положил сережку внутрь и закрыл крышку. Удовлетворенная улыбка скользнула по его лицу. Так лучше. Так гораздо лучше. Вещественные доказательства должны храниться в порядке.

Лунин с трудом встал и направился к стеллажам. На одной из полок он довольно быстро обнаружил моток крепкой веревки. Решив не экономить и на всякий случай отбросив лом подальше в сторону, он обмотал Смотрова найденной веревкой с головы до ног, потратив на это последние силы.

Выйдя во двор, Лунин подставил лицо еле пробивавшемуся сквозь облака солнцу и улыбнулся. Нащупав в кармане смятую пачку сигарет, Илья кое-как нашел целую и сунул ее в рот. Постояв так некоторое время, он выплюнул сигарету под ноги и пошел в беседку. Там, усевшись на лавочку, он достал удачно уцелевший телефон и начал звонить. Звонков Лунин сделал всего два. Сперва он набрал номер Шубина, которого, вкратце объяснив происшедшее, попросил прислать оперативную группу и скорую. Затем, немного поколебавшись, позвонил Хованскому. Тот, выслушав усталый, сделанный не по форме доклад, удовлетворенно хмыкнул и неожиданно заявил:

— А знаешь, Илья, я в тебе и не сомневался. Да. А ты думаешь, иначе отправил бы я тебя в эту командировку? Я чуял, что из этого что-то выйдет. Погонами чуял, а погоны, они, сам знаешь, никогда не врут. Я так думаю, Илюша, и тебя скоро новые погоны ждать будут.

Лунин промолчал. Судя по всему, его новая жизнь уже начиналась, однако радости по этому поводу он никакой не испытывал.

— Алло, Илюша, ты как там? — обеспокоился Дмитрий Романович.