– Ииии-таааак, – протянула я, пытаясь вернуться к серьезному разговору, – переходим к неприятному.

Просто овечки это всяко приятнее драконов.

Арнел промолчал.

Я, откашлявшись, распрямила плечи, спину, вскинула подбородок и… если я еще раз подумаю об овечках, боюсь, приступа истерического смеха не избежать. Слишком сложными выдались последние дни, а потому я имела пренеприятную возможность на личном примере испытать, что такое расшатанные нервы. Что ж, я выпила несколько глотков чая и заставила себя вспомнить ту страшную ночь приезда в Вестернадан, истерзанную умирающую девушку и ее горячечный шепот: «Зверь… Зверь проснулся… Зверь… бегите».

Меня пробрало ознобом от одного этого воспоминания.

Вернувшись за стол, я отставила блюдце с чашкой, придвинула кресло ближе к столу, взяла перо и лист и написала эту фразу: «Зверь проснулся». Несколько секунд молча смотрела на нее. Зверь… Зверем можно назвать скорее хищника, потому как называть овцу зверем странно, она ближе к определению «животное». Но я не могу игнорировать тот факт, что лорд Арнел назвал себя именно животным.

И вот я смотрю на слово «Зверь», а вижу перед собой основные характеристики… животных.

И почему-то именно сейчас мне стало жутко от вывода, сделанного мной же несколькими мгновениями ранее: «Вероятно, на этапе селекции вас делали максимально плодовитыми и максимально управляемыми».

– Мисс Ваерти? – напряженно позвал лорд Арнел.

– Не сейчас, – попросила я, усердно размышляя над всем этим.

Есть такое ощущение, чувство на грани интуиции, что позволяет понять – разгадка близка. Очень и очень близка. Протяни руку и коснешься…

И я сидела, глядя на лист с выведенным мной словом – «Зверь», а видела строки. Всплывающие обрывки воспоминаний. Пазл, собираемый моим разумом воедино…

Мои мысли: «Я была слишком профессионалом в научных исследованиях, чтобы не сопоставить очевидное – в Городе Драконов производилась своеобразная «селекция» драконов, пытаясь то ли что-то не допустить, следуя заветам своеобразных драконьих предков, то ли, напротив, нарушить очередную традицию…»

Мои выводы: «Возможно, не работай я с оборотнями, никогда бы не обратила внимания, но… традиции – это ведь примерно то же самое, что и заветы или запреты предков, разве нет?!»

Письмо лорда Арнела своему старому другу: «Вынужден просить вас о помощи, профессор Наруа. Заветы были нарушены, спираль последствий раскручивается неотвратимо. И заранее я прошу вас позаботиться о мисс Анабель Ваерти, даже если к этому времени от меня останется лишь дым магических воспоминаний».

А также те самые заветы предков драконов, расшифрованные профессором Стентоном.

И правда, суровая, неприглядная, жуткая правда возникла страшным монстром под названием «Власть».

Несколько секунд я сидела, глядя в пространство перед собой, и вспоминала проект профессора Стентона, по заказу империи занявшегося разработкой методики, позволяющей оборотням контролировать себя… Это была благая цель. Благое дело. Мы действительно помогли ОрКолину и его солдатам научиться контролировать свою сущность, контролировать, чтобы иметь возможность существовать в социуме и стать полноправными членами общества.

Но разве на этом империя остановилась?

Нет. Получив результат на этапе подчинения оборотнями собственного зверя, государство пожелало большего – контроля над оборотнями. И на это профессор Стентон ответил категорическим отказом, он был драконом, он был сильным магом, не просто ученым – практически гением, он совершил научный прорыв в деле социализации оборотней… Но там, где прорыв уже совершен, гений ведь больше не нужен, могут справиться и простые ученые… Стентон презрительно называл их ремесленниками и считал, что у них не хватит мозгов на что-либо путное… Но двое из подчиненных ОрКолина и те механически-магические штуковины в них, что давали уже полный контроль над разумом оборотней, лично мне доказали обратное.