— Что б я без тебя делала?

Они целовались. Потом просто сидели обнявшись и смотрели на реку.

— А можа на самай справе пагаварыць з Тарэськай? — сказал Уладзь. — Если она действительно на кафедре чукотской филологии, да ещё и доктор наук… Наверняка знает кого-нибудь, кто может помочь.

— В чём помочь?

— Ты могла бы пойти в аспирантуру. И заодно помогать профессорам учить студентов.

— Чтобы учить, нужно самой что-то знать, — сказала Вынтэнэ. — А что я такого знаю?

— Ты свободно говоришь на чукоцкай мове, — объяснил Уладзь. — И пишешь на ней грамотно. В нашей стране это редкость. И потом, ты знакома с современной чукотской журналистикой, читала популярных сейчас писателей, осведомлена о субкультурах в Анадыре. Ведь так?

— Да… — согласилась Вынтэнэ.

— Вот видишь?! Тебе есть, что рассказать студентам. Аспиранткой можешь стать. А со временем — преподавателем.

— Аспиранткой… — задумалась девушка. — Это ж надо диссертацию писать. А у меня и темы-то толковой нет…

— Тему подберём! Столько есть интересных направлений! Единственное что… тебе придётся-таки выучить літоўскую мову.

— Абяцаю, каханы!

Тарэся Маякоўская преподавала чукотский язык. Совсем недавно защитила докторскую по творчеству чукотской поэтессы Кымытваль и осталась на кафедре. Тарэся получила правительственный грант и теперь искала аспирантов.

Кандидатов было мало. Во-первых, хорошего аспиранта всегда сложно найти: он должен быть и толковым, и терпеливым — шутка ли, просидеть три года над книжками, де ещё и за небольшую зарплату! Во-вторых, мало кто владеет чукотским. А в-третьих, Тарэся — молодая и неизвестная, а студенты хотят на докторат к опытным и знаменитым.

Такой вот парадокс: и деньги есть, и места в аспирантуре, а учить некого… Но тут в кабинет постучался Уладзь.

— Привет! — сказал он по-чукотски.

— Уладзю, гэта ты?! — рассмеялась Тарэся. — Амаль не зьмяніўся!

— Ды й ты таксама! — Уладзь поцеловал её в щёку. — Знакомься, это моя жена.

— Вынтэнэ, — представилась девушка.

— Тарэся, моя одноклассница.