Между тем праздник в городе был в самом разгаре. Официально, его причиной был пятнадцатилетний юбилей открытия завода компании «ЭйчТекс» в местной Промзоне и утверждение господина Фогеля генеральным директором этого регионального отделения. Но подоплёка мероприятия была понята Квирином абсолютно верно. Демократическое движение набирало силу, ему многие симпатизировали. Для низов оно было надеждой на безопасное общество, для верхов — трамплином к кулуарам власти. И ушлый кореец решил ковать железо задолго до того, как растопилась печь.

На небольшой треугольной площади, образованной тремя сходящимися улицами звенела музыка, смесь восточных струнных мотивов и электрических битов. По одной из перекрытых дорог к площади приближалась яркая процессия, во главе которой шествовал новоиспечённый гендиректор. Он был одет в красный национальный костюм с широкими рукавами, на груди и плечах которого были вышиты круглые белые узоры с орнаментом в виде птиц. Украшенное спускающимися вокруг рта усиками узкоглазое лицо застыло в добродушной улыбке, кореец кивал встречающим его горожанам, отчего постоянно приходилось поправлять нарядную серую широкополую шляпу с высокой тульёй, ремешок от которой свободно болтался под подбородком.

Чуть сзади его шла секретарша орнитоид. На зяблике поверх белой блузки и бледно-голубых строгих брюк тоже был одет красный халат. Самочка пыталась идти изящно, высоко подняв птичью головку с голубым хохолком и маленьким клювом, но получалось это не очень хорошо из-за несуразной тяжёлой сумки, повешенной на её плечо. Рядом с ней, неторопливо вращаю зелёной головой в железной маске с прорезями, вышагивал своими длинными ногами Эль Крухидо, новый телохранитель гендиректора. Узоры красной краской на зелёном панцире высокого кузнечика были обновлены, теперь хитиновые пластины украшал восточный орнамент.

За Фогелем и его присными, двигалась небольшая колонна работников компании в нарядных красно-белых одеждах и с флагами. Над ними, блестя в лучах вечернего солнца чуть ниже трассы скользящих над толпой редких элашек, летело полукруглое блюдце с турбинами. Наблюдательный дрон проецировал справа и слева от себя красочные голограммы плывущих по воздуху восточных мифологических чудовищ, из его динамиков доносились хвалебные речи о чудесном администраторе Фогеле. Рассказы об успехах в управлении перемежались с цифрами финансовых отчётов, которые должны были казаться обывателю показателями его отличной работы.

А на самой площади перед импровизированной невысокой сценой у памятника в центре уже собралась толпа, пестрящаяся разноцветными нарядами, шкурами и перьями. Люди и мутанты, самцы, самки с детёнышами, все ждали прибывающую процессию. Но тут из переулков начали выходить молодые революционеры с крашенными в красный цвет головами. Сначала по одному — двое, затем небольшими группами, они протискивались сквозь толпу и собирались в кучку, перекрывая выход из улицы, со стороны которой приближалось шествие. В одежде практически каждого из них присутствовали элементы старомодного серого камуфляжа, либо штаны, либо куртки и жилетки, на плечах некоторых красовались нашивки «S.P.Q.R.». Выстроившись в две шеренги, они начали выкрикивать лозунги. В центре, между серой вертлявой птицей и толстомордым молодым котом с маленькими загнутыми ушами стоял заяц в чёрной футболке с серым изображением римских воинов, и его сестра в балахоне. Над красными макушками торчали две пары больших ушей. Зайцы держались за руки, пытаясь придать мордам наиболее грозное выражение.

Тут сделал хитрый ход, заготовленный на подобный случай, ведущий на сцене. Он объявил, что господин Фогель, когда подойдет, начнёт раздачу подарков и розыгрыш ценных призов. От стоящего у сцены белого микроавтобуса с логотипом «ЭйчТекс» взмыли в воздух и начали кружить над толпой маленькие круглые наблюдательные дроны. Воочию узрев суперсовременные образцы призов, толпа сначала возмущённо зашикала на протестующую молодежь, а потом особо рьяные любители подарков принялись толкать революционеров в спины, пытаясь убрать их с пути щедрого гендиректора. Кореец дал знак Эль Крухидо, тот вышел чуть вперед его, упёрся тонкой когтистой ногой в прорезиненное покрытие дороги и прыгнул вперёд, в центр толпы. Красноголовики испуганно шарахнулись в разные стороны, кроме вислоухого кота, который получил на лету такой удар тонким хитиновым локтем в лоб, что зашатался и в беспамятстве повис на руках у товарища. Встав на ноги, телохранитель схватил за ухо не успевшего убраться с его пути маммолоида-зайца и дёрнул к себе, встретив нос незадачливого косого несильным ударом головы. На верхе железной маски появилась красная клякса, заяц быстро отполз подальше к подхватившей его испуганной зайчихе, оставляя за собой россыпь красных капель. Остальные красноголовики шарахнулись от зелёно-красного инсектоида, как от прокажённого, разделившись на две кучки по сторонам дороги. Профессиональный боец медленно вращался на одном месте, предупреждая нападение с двух сторон сразу. К нему на помощь сквозь толпу зрителей начали протискиваться крупные мутанты и мужики, заголосили мамаши, возмущённые дракой на глазах у детей. Среди революционеров больше храбрецов не нашлось. Колонна спокойно прошла мимо них к сцене, а они так и остались стоять по углам, негромко выкрикивая нечто оскорбительное, как бы отделенные от толпы невидимой стеной. Жажда халявы оказалось куда сильнее благородных демократических порывов.

Большая часть толпы собралась здесь не для поддержки светлого будущего города под управлением мудрого корейца, отнюдь! Они желали чего-то более вещественного и сию секунду. В старые времена говорили, что «такова уж натура человека», а теперь, когда эти качества проявляли представитель всех новых видов, можно было сказать проще — «такова натура». Задуматься о будущем? Конечно, хочется «благополучного завтра», но оно где-то там, в виде расплывчатых, туманных перспектив, которые не каждый-то в состоянии вообразить. А «Я! Мне! Моё!» оно прямо здесь и сейчас и вполне осязаемо. Господин Фогель и не рассчитывал, что все пришедшие сюда вспомнят его имя, а уж тем более его славные подвиги на поприще менеджмента, когда дело коснётся выборов. А вот хитрые многорежимные камеры, себестоимость которых в производстве гроши, и забавные летающие дроны, бестолковые аналоги военных проектов, годные только для детских игр, будут напоминанием о том, какой щедрый человек «азиат в красном халате» и как он заботится о людях. Поэтому Фогель под вновь заигравшую музыку раздавал коробки с орлиноголовым логотипом компании, неустанно кланяясь и поправляя проклятущую нарядную шляпу.

Над площадью в синем вечернем небе описывали круги дроны, жёлтые солнечные лучи играли на их блестящих пластиковых корпусах. Но вдруг сияние померкло. Солнце быстро погрузилось в наползающий с запада каскад тёмно-синих туч. Как будто сама природа давала знак приближающейся беды. Она подъезжала на старом коричневом автомобиле и чёрном мотоцикле. Шестиколёсный микроавтобус повышенной проходимости не спеша развернулся возле одной из групп революционеров, замерев задними дверями к сцене. При виде человека, слезающего с остановившегося поодаль мотоцикла, толпа мгновенно притихла, а революционеры воодушевленно зашептались. На фоне клубящейся громады тучи в просвете широкой улицы он и впрямь являл собой зрелище грозного бога в чёрных узорных доспехах. Безглазая маска его шлема превращала Квирина в некое безличное воплощение стихии.

Фогель не строил себе иллюзий относительно дальнейшего развития событий. Он жестом велел выключить музыку, и снял свою шляпу, тихо напоминая своей нервно озирающейся секретарше: «Сумочку, сумочку приготовь». Эль Крухидо медленно переступал вогнутыми назад ногами, подходя ближе к своему нанимателю.

Дверцы микроавтобуса с грохотом распахнулись, и оттуда выскочил Фабриций. На голове пса был серый шлем с невысоким гребнем, как у Эреба, только без полумаски. В руке блестел короткий самодельный меч — точная копия «гладиус испанеус», оружия римского солдата. Выставив его острие в сторону предпринимателя, он грозно прорычал: «Тыыы!», и медленно направился к толпе у сцены. Из дверцы автомобиля начали вылезать серые фигуры с пурпурными головами, у троих из них было оружие. Они открыли огонь по парящим в воздухе дронам. При первых звуках выстрелов толпа пришла в хаотическое движение. Площадь огласилась визгами и криками, люди и мутанты, мгновения назад жаждущие подарков, уносили с треугольного сквера ноги, хватая в охапку детёнышей. На их головы сыпались пластиковые и металлические осколки расстреливаемых высокотехнологичных игрушек. Два автоматчика специально крушили безвредную технику, давая мирным жителям время покинуть место побоища. Ихтиоид с дробовиком, одетый лишь в ленту с патронами поверх чешуйчатой груди, шёл следом за Фабрицием, стреляя вдаль, по сцене, два других преторианца остались у микроавтобуса и махали руками, призывая остальных революционеров подходить и вооружаться. Но многие из их младших красноголовых товарищей, воодушевлённые столь мощной поддержкой и присутствием стоящего в сторонке со сложенными на груди руками лидера, ошалело кинулись в рукопашную на работников компании, что столпились у сцены, защищая своего босса и прикрывая присевших у микроавтобуса близких. К истерическим воплям убегающих и звукам стрельбы добавились их воинственные возгласы.

Во время первого выстрела кузнечик одним прыжком оказался возле Фогеля, сгрёб его короткими лапками и затащил в угол сцены, следом за ними бросилась секретарша орнитоид. Но кореец вырвался из крепких объятий телохранителя, притянул к себе подползающую секретаршу и укрылся за платформой со звуковым оборудованием, в которое тут же ударила дробь. Узкие глаза седого корейца возбуждённо блестели. Показав пальцем на толпу, он приказал телохранителю: «Сотрудники, их семьи! Чтоб никто не пострадал!» Инсектоид мгновенно исчез, а гендиректор выхватил у зяблика сумку, которую она весь вечер таскала на плече, и достал оттуда несколько серых гранат цилиндрической формы. «Звони, звони ей немедленно!» — велел он секретарше, выскочил из-за укрытия и, пригибаясь, побежал в толпу, зажав гранаты в отставленных назад руках. Орнитоид кинулась было за ним, но высунувшись, увидела лишь исчезающие среди бегущих людей полы его красного халата и начала искать нужный контакт в голографическом дисплее микромобильника над рукой.

Грамлер выбрался из машины последним, натягивая на голову свой тёмно-серый капюшон. Держа двумя руками пистолет, из которого он ни разу в жизни не стрелял, он попытался догнать Фабриция, но не нашел его взглядом. Перед ним была дерущаяся толпа. На площадь рухнул дымящийся наблюдательный дрон, чуть не раздавив крашеные головы группе мутантов в сером камуфляже. Прекратившие стрельбу автоматчики рванулись вперёд, обогнав Симона. Революционеры дрались с нарядными сотрудниками «ЭйчТекс», а самого гендиректора нигде не было видно. Грамлер увидел какое-то красное пятно, на секунду мелькнувшее где-то справа от него. Повернувшись в ту сторону, он начал оглядывать толпу. Точно! Вот он! Тот самый зажравшийся предприниматель, о котором говорил Квирин, распрямился во весь рост в своём красном халате с белыми узорами, взмахнул широким рукавом и, пригибаясь, ринулся к сцене. Грамлер хотел выстрелить, но тут заметил, что недалеко от него ударился о покрывающую площадь прямоугольную плитку металлический предмет. Симон бросился за стоящий посередине сквера памятник и спрятался за постамент, на котором размещался остроносый бюст инсектоида-клопа. Отлитый из меди доктор Гуламон, выдающийся специалист по новым болезням мутантов, безразлично смотрел на битву, развернувшуюся в месте, носящем его имя. Через секунду его осветила яркая вспышка.

Электрические гранаты разорвались практически одновременно, ударив парализующим разрядом всех, кто находился поблизости. Небольшие молнии ударили по рукам и ногам революционеров в радиусе трёх метров от вспышек в центре сквера, у памятника и у коричневого микроавтобуса с открытыми дверцами. Квирин инстинктивно закрыл лицо рукой, но разряды его не задели, и он остался всё также стоять у своего мотоцикла. А вот два преторианца и небольшая группа революционеров, похватавших винтовки, валялись у колёс микроавтобуса, корчась от боли. В центре граната поразила и красноголовиков, и двух дравшихся с ними сотрудников. Они так и лежали полупарализовнные, не в силах отцепиться друг от друга. Фабриций и трое других преторианцев отпрыгнули в стороны и теперь, развернувшись в направлении скрывающегося Фогеля, бросились за ним. Тех, кто стоял у них на пути, они распугивали выстрелами над головами. Корец добился, чего хотел — силы революционеров оказались рассеяны по все треугольной площади и у подвижного Крухидо появился простор для действия. В этот момент началась настоящая контратака.

Оказавшаяся недалеко от медного клопа зайчиха увидела, как боевой кузнечик зелёно-красной молнией упал с вечернего неба перед серым ихтиоидом с пурпурным гребнем, оказавшись между ним и двумя другими преторианцами. Схватившись одной левой рукой за ствол оружия, он потянул его на себя, когтистая ладонь другой левой руки ударила в локоть, заставив выпустить цевьё. Верхняя правая конечность схватила рыбью шею, а локоть парной с ней руки ударил в её основание. Мутант обмяк и шлёпнулся на плитки. Эль Крухидо сделал длинный прыжок к автомобилю революционеров, возле которого несколько подбежавших после электрического взрыва серых фигур подхватили короткие автоматы. Одна из них получила высокий удар длинной ногой в висок и отлетела в сторону Квирина. Цепкие пальцы на нижней зелёной конечности схватили дверцу машины и грохнули ей по спине незадачливой революционерки, полезшей за ящиками. Затем боец пригнулся и вбил кулаками в плитку две пурпурные головы очухивающихся гвардейцев. Следующим прыжком инсектоид преодолел площадь и оказался за спиной у бунтарей, нападавших на красно-белую группу работников компании у фирменного микроавтобуса. Несколько ударов ногой вправо и влево из высокой стойки раскидали нападавших. Это увидел один из преторианцев с автоматом, но, прежде чем некрасивая пурпурноволосая девушка в камуфляжных штанах и чёрном топике успела прицелиться, кузнечик прыгнул в её сторону, провернувшись в воздухе и воткнув её в живот мощный удар ногой, от которого она отлетела в другого автоматчика, потеряв свои чёрные тапки с белой подошвой. Замершая зайчиха наблюдала, как раскрашенный кузнечик прыгал на фоне стеклянных прямоугольников офисных многоэтажек по всей площади, нанося удар за ударом по тем, кто держал в руках оружие. Каждый, по кому он попадал, уже не вставал. А некоторые больше и не дышали.

«Новым римлянам» было уже не до гендиректора. Фабриций, радостно рыча от предвкушения встречи с достойным противником, расталкивал своих и чужих, лупя попавшихся ему под руку рукоятью меча, пытаясь перехватить появляющегося то тут, то там, бойца. Последний стоящий на ногах автоматчик, чернобородый парень в камуфляжной куртке с пурпурными нашивками, при поддержке четырёх красноголовых окружили Эль Крухидо. Тот отбивался от всех сразу, не давая гвардейцу прицелиться и, выгадав момент, крутанулся вокруг своей оси, срезав нападающих мощной подсечкой, как косой. Второй подобный удар лишил троих из них сознания, двух других добили кулаки на коротких зелёных руках.

Среди поверженных революционеров оказался и заяц. Его сестра рванулась вперёд, думая взять отлетевший к ней автомат, но шерстяная рука замерла в дециметре от оружия. На фоне дерущихся серых и красно-белых силуэтов перед ней замер зелёный инсектоид. На неё смотрели чёрные прорези его железной маски, испачканной в крови её брата. Прижав уши, зайчиха плюхнулась на задницу и, тяжело дыша, ползла спиной вперёд, пока не упёрлась в постамент памятника. Революционерка закрыла красную голову руками и крепко зажмурилась. Она больше не хотела ни борьбы, ни справедливости. Лишь бы побыстрее всё это кончилось. Рядом с ней, зажав бесполезный пистолет между трясущихся коленей, сидел Грамлер. Он старался не двигаться, чтобы не привлекать к себе внимание прыгучего чудовища.

Зайчиха не единственная оказалась деморализованной. Многие красноголовые бежали с площади, другие оттаскивали раненых. Революционеры с опаской и недоумением оглядывались на своего предводителя, который так и оставался невозмутимо неподвижным. Квирин лишь вертел головой, вглядываясь в глубь то одной вливающийся в площадь улицы, то другой.

Побитые сотрудники фирму отступили к микроавтобусу, за которым прятались их семьи и образовали перед ним заслон. Господин Фогель и его голубоголовая секретарша обползли за время драки сцену и теперь оказывали помощь раненым и успокаивали детёнышей. А в опустевшем центре вечерней треугольной площади, ставшей сегодня полем для кровавых шахмат, сошлись в битве два ферзя.