— Куда уж известнее! С проломленной головой не живут. — Старший сержант Вейшен Люй в таких вопросах был скептиком. — Зато благодаря ему канцероида взяли. И потом «Стимфалийских птиц» он хорошо провернул, своими неординарными решениями.
— Да, и вот куда привели они его, — возразил капитан. — А от канцероида толку нет, в него хоть свинец заливай — молчать будет. Это тварь ещё та! Слушать надо было, что ему говорят, нашему Ящеру…
— Почему к нему этот «Ящер» прилип? Я тоже рептилоид, а меня Мясом обозвали. А всё благодаря вон тому, жёлтому. — Чжун указал на товарища, распаковывая очередной кусок говядины.
— Ты ещё спроси за что! — засмеялся Люй. — Меня благодаря тебе, идиоту, поначалу Качелями называли!
— А это ещё почему? Я ни разу не слышала, — удивилась Лизесс. — Ты же вроде как Профессор.
— Когда мы сода перевелись, он все говорил, что у меня язык синий, потому что я в детстве на морозе качели лизнул! Кстати, о лизнул. Кто мне её снял-то?
— Кого? — спросила Вика.
— Да элитную проститутку ему тут кто-то оплатил, — пояснил жующий Чжун. — Он на меня валит, но у меня на такую денег нет. А если бы и были, то на тебя бы я их тратить явно не стал.
— Мы откуда знаем, кто тебе шлюх снимает, — презрительно ухмыльнулась краснопёрка.
— Она сказала, друг какой-то мой ей кредиты перевёл. Классная такая: скандинавка, полненькая, с татуировкой белой сирени на бедре! Жаль, на всю ночь у неё не получилось остаться. Взрыв этот чёртов в автобусе.
— Это когда мы тебя в подворотню какую-то приехали забирать? — спросил капитан.
— Да. Райончик там не очень. Зато девушка классная. Мне вообще последнее время везёт!
Виктория вдруг начала напяливать бронежилет и доставать свою снайперскую винтовку. Все удивлёно посмотрели на неё. «Болтаете? Вот и болтайте дальше!» — злобно буркнула она и показала на голограмму, передающую изображение с камеры. В замке дверей в грузовой отсек фуры ковырялись два человека, один в серой куртке с капюшоном, на голове другого был красный колпак.
Палач озирался по сторонам и поглядывал наверх, где высоко над крышами висело в небе коричневое пятно. Валет прикладывал к электронному замку одну карту за другой из своей колоды, пытаясь подобрать нужный ключ. Глядя на Германова, одетого как всегда в одну разгрузку на голый торс и обвязанного своим красным поясом с топором он недовольно бубнил:
— Разоделся, как Конан-варвар. Человеческой одежды нет у нас. Солнце светит, а он в колпаке своём красном. Окна, мать их, вокруг. Могли бы ночью пойти, пока спят все. Воры хреновы! Осталось закричать: смотрите — воруем! Мы воруем!
— В обед тоже нет никого! Все на кухнях, обедают. И «собаки» в том числе, — огрызнулся Палач. — Хорош выделываться! На меня работаешь, есть у нас Крэ или нет! И потом, я топор взял.
— Ну, это очень успокаивает! А этот… — Валет заткнулся, увидев, что за топор взял Германов. У него за спиной болтался дробовик с приделанным к нему внизу широким лезвием алебарды. Слава яйцам! Видать, надо было видеть смерть брата, чтобы начать терять склонность к дешёвым эффектам. Правда, так думал человек, все свои воровские примочки маскирующий под игральные карты.
Двери открылись, Палач полез в заставленный коробками полумрак искать пневмонасосы. Он успел схватить только один из них, когда в динамике микромобильника зазвучал сигнал тревоги. Выпрыгнув из фуры, Германов увидел, как из-за угла дома на него бегут эсэсбешники. Впереди неслись два мускулистых рептилоида, в чёрных штанах и чёрных же, с красной эмблемой ССБ на груди, брониках на голые чешуйчатые тела. Первый был высокий, белёсый, с желтыми полосами на руках и шее. Он был вооружен пистолетами-пулемётами в каждой руке, а второй, коренастый, красный с коричневым, с большой шипастой головой, размахивал коротким широким автоматом. За ними, размахивая пистолетом и крича, бежал старый знакомый — лысый татуированный офицер, а у угла дома в листве кустарника мелькнула рыжая грива и длинный ствол винтовки. Снайпер! Вскинув дробовик, Палач выстрелил сначала по кустам, потом в ноги бегущим. Дробь не долетела, чуть покрошив листву, но снайпер испугался и начал менять позицию. Второй выстрел тоже никого не задел — оперативники попрятались за машины. В фуру над головами бандитов ударила автоматная очередь. Валет пули дожидаться не стал — пытаясь удержать тяжёлую коробку на вытянутых руках, пригибаясь, он побежал в переулок. Палач последовал его примеру. Случайные прохожие шарахались в стороны, совсем не желая попасть под шальную пулю. Из окон пятиэтажек, наоборот, высовывались движимые глупым любопытством мутанты и люди.
Забежав за угол, Германов прижался к стене и сделал несколько выстрелов в сторону легавых. Отражение солнца в тонированных стёклах автомобиля разбилось на тысячи осколков, когда волна дроби ударила в борт, за которым прятался один из рептилоидов. Второй в этот момент сделал короткую перебежку и был уже где-то в изумрудном кустарнике на другой стороны угла. Высовываться совсем не хотелось, Палач потерял из виду снайпера и татуированного, а пулю в красный колпак получить было бы крайне нежелательно. Стоило действительно задуматься о целесообразности выбранного имиджа. Валет, матерясь, всучил напарнику коробку, распаковал новую колоду и побежал по переулку, втыкая карты в стены, справа и слева. Германов бросился вдогонку. Дробовик болтался на ремне вдоль ноги, рискуя воткнуться приделанной алебардой в икру. В переулок вбежали оперативники, но тут начали срабатывать карты, взрываясь с яркой вспышкой одна за другой. Прицелиться у преследователей не получалось.
Мелкие жестяные осколки от световых гранат впились Профессору в щёку. Несколько раз выстрелив наугад, он подождал, пока вспышки закончатся, и побежал дальше. Камолин и Мясо еле за ним поспевали.