Однако стоило нам пройти всего несколько шагов, как вокруг нас, буквально ото всюду, раздался леденящий душу, протяжный волчий вой. А за ним еще один, и еще десятки жутких волчьих голосов, от звука которых конечности немели, а кровь в жилах превращалась в лед.

– Стой… – прошептала я. – Стой, Кира.

Сейчас даже она выглядела обеспокоенной. Оно и понятно – от болотной твари можно сбежать на скалы, но как сбежать, если ты окружен со всех сторон?

Впереди нас раздалось тихое, утробное рычание. Из-за густых ветвей на нас смотрели два сверкающих глаза, а за ними еще десятки им подобных. Волк приближался к нам, скалясь и сверкая острыми зубами. Его лапы мягко ступали по мягкой почве, хищник неспешно приближался к нам.

Черт! Что делать?! Вокруг не было даже намека на то, что можно было бы использовать против огромного волка! Единственный вариант…

– Наверх! – крикнула я и хлопнула Киру по плечу.

Меньше чем за секунду мы с ней добежали до ближайших деревьев и стали карабкаться наверх, но в этот же момент волки побежали на нас, злобно рыча и разевая зубастые пасти.

От страха сердце колотилось, как десяток боевых барабанов, и я едва успела запрыгнуть на крепкую ветвь, когда подо мной клацнули сверкающие в полутьме зубы. Мы с Кирой переглянулись, она расстроенно покачала головой, глядя на рассыпавшиеся из ее рук травы, устилающие землю под деревом. Волчья стая обступала нас, особо агрессивные из них прыгали и царапали лапами стволы деревьев, отчаянно желая достать нас, разорвать на части и обглодать кости детишек, зашедших не в тот лес.

– И что теперь? – задала я вопрос даже не Кире, а скорее самой себе.

– Ждать, – вздохнула моя спутница.

– И ты думаешь, им скоро надоест ждать, когда мы спустимся? – усмехнулась я, с опаской поглядывая вниз. – Да уж…

Делать было нечего. Мы оказались в ловушке, и теперь могли только ждать. Впрочем, неизвестно было даже насколько голодны эти волки – возможно им бы быстро надоело, будь их желудки пусты, ведь гораздо проще поймать очередного горного козла, чем ждать, пока две лысые обезьяны спустятся с деревьев.

Но время шло, а волчья стая и не думала уходить прочь. Звери то и дело вальяжно вышагивали под деревьями, на которых мы сидели, а стоило нам лишь шелохнуться, как они с пеной у рта начинали рычать и лаять, снова пытаясь нас достать.

Проходили минуты, десятки минут. Возможно, одни из самых тяжелых минут моей жизни. Страшнее всего ведь не сама опасность, а неизвестность, которую она в себе таит. Неизвестно было, уйдут ли волки прочь, и неизвестно, есть ли в этом лесу что-нибудь страшнее них. В любую секунду все могло измениться, и я в любую секунду могла оказаться в пасти зверюги.

Впрочем, примерно через двадцать минуть произошло нечто странное.

Когда тьма начала сгущаться особенно сильно, а красное небо, окрашенное закатным солнцем, темнеть, мы услышали где-то вдалеке тонкий, протяжный вой. Словно маленький, потерявшийся волчонок где-то там, далеко, просил о помощи.

Звери под нами завыли в ответ, стая пришла в движение. Волки еще раз взглянули на нас, в ответ на что Кира показала им язык и заулыбалась во весь рот. Напоследок они огорченно порычали на нас, а затем вся стая понеслась прочь, на жалобный вой волчонка.

– Пора, – я кивнула Кире, и мы стали поспешно спускаться вниз.

Кира принялась было собирать травы, которые она уронила, но я схватила ее за руку и буквально потащила за собой к горной тропе.

– Не время! – шикнула я на нее, в ответ на что девочка показала мне язык и надула щечки.