Айн Рэнд

В 1951–1954 гг. группа ученых из Университета Макгилла провела серию экспериментов, вызвавших большое внимание и приведших ко множеству дальнейших исследований. Эти эксперименты стали известны под общим названием «сенсорная депривация».

Они состояли из наблюдений за поведением человека в условиях изоляции, заметно ухудшающей зрение, слух и осязание. Испытуемый помещался в небольшую, слабо пропускающую звук комнату, на него надевали толстые перчатки, картонные наручники и очки, дающие лишь рассеянный свет, затем он ложился на кровать и два-три дня практически не двигался.

Результаты экспериментов оказались индивидуализированными, хотя прослеживались и общие реакции: испытуемым было сложно или вообще невозможно сконцентрироваться и сохранять ясность мышления; они теряли чувство времени и пространства, ощущали себя оторванными от реальности и неспособными различать сон и бодрствование; многие испытывали галлюцинации. Эти эффекты исчезали вскоре после окончания эксперимента.

Проводившие описываемые исследования ученые подчеркивают, что пока нельзя сделать теоретически обоснованных выводов ни из этих, ни из схожих экспериментов, поскольку они включают огромное количество переменных и не учитывают различие между психологическими характеристиками испытуемых, дающими значительный разброс между реакциями. Однако все эксперименты показывают, что сознание человека требует постоянной активности, постоянного потока разных раздражителей и что монотонность или недостаточная стимуляция вредят его эффективности.

Когда человек концентрируется на интеллектуальной задаче, он иногда игнорирует и блокирует данные своих органов чувств, однако они остаются его контактом с реальностью, который не статичен и поддерживается постоянным активным процессом, и, когда этот процесс искусственно замедляется до недостаточного уровня, его разум теряет обороты.

Сознание человека – его наименее изученная и самая пострадавшая жизненно важная сфера. Большинство людей думает, что сознание как таковое – это некая неопределенная способность, не имеющая природы, особой идентичности, потребностей и правил применения. Простейший пример подобной уверенности – желание людей лгать или мошенничать, подделывать реальность, исходя из предпосылок «Я один, кто об этом узнает» или «Это только в моей голове», совершенно не беспокоясь о негативном воздействии на свой разум, о возникновении в нем сложных, неуловимых, разрушительных отклонений, о его сильнейших повреждениях.

Потеря контроля над собственным сознанием – самый страшный опыт в жизни человека: сознание, сомневающееся в своей эффективности, – невероятно тяжелое состояние. И все же люди оскорбляют, извращают и морят свое сознание голодом так, как никогда бы не сделали по отношению к своим волосам, ногтям или желудку. Они знают, что эти органы обладают особой природой и требованиями и что для их сохранения необходимо расчесывать волосы, постригать ногти и не глотать крысиный яд. Но разум? Да ладно, он ни в чем не нуждается и проглотит что угодно. По крайней мере такова позиция большинства. И они продолжают так думать, пока в агонии корчатся в кресле у психолога, уверяя, что их разум пребывает в состоянии хронического ужаса по непонятной причине.

Ценность упомянутых экспериментов состоит в привлечении внимания к тому, что не хотят признавать ни обычные люди, ни психологи: сознание человека обладает особой природой и особыми когнитивными потребностями, оно не вечно и не может, как пластилин, принимать любую форму личных уловок или общественных «условий».

Если сенсорная депривация несет такие серьезные последствия, то что будет после «концептуальной депривации»? Этот вопрос остается нетронутым психологами, поскольку большинство современных психологов не признают высокую значимость концептуального уровня деятельности человеческого сознания и того факта, что мышление – познавательный процесс, характерный для человека как такового. Разрушительные последствия «концептуальной депривации» можно наблюдать повсеместно. Необходимо различать два взаимосвязанных аспекта этой проблемы: первичная причина – индивидуальна, вторичная – социальна.

Решение мыслить – добровольно. Если индивид склоняется к тому, чтобы не думать, результатом станут задержки в умственном развитии, когнитивное голодание, застойная, истощенная тревогами внутренняя жизнь. Социальное окружение и не заставляет человека думать, и не запрещает ему. Однако оно может как стимулировать, так и чинить препятствия, может облегчить или затруднить применение рациональных способностей, может поощрять думать и наказывать за нежелание, и наоборот. Сегодня наше социальное окружение управляется нежеланием мыслить, укрепившемся и институционализированным, в то время как разум пребывает в изгнании и практически вне закона.

Наглая, агрессивная иррациональность и антирациональность современной культуры забрасывает индивида в интеллектуальную пустыню. Он лишен концептуальных поощрений и взаимодействий; он не способен ни понять других, ни быть понятым. Он заперт в эквиваленте экспериментальной комнаты, только размером с целый континент, где его сенсорно стимулируют для визга, крика, конвульсий, содроганий, но отрезают от идей: его звуки не разобрать, его движений не понять, его действия непредсказуемы. В подобных условиях лишь самые могучие интеллектуальные гиганты в состоянии сохранить безупречную способность мыслить, хоть и ценой мучительных усилий. Остальные сдаются (обычно в колледже) и бросаются либо в истерику (становятся активистами), либо в вялую апатию (становятся конформистами); некоторые начинают страдать от концептуальных галлюцинаций (становятся экзистенциалистами).

Вопрос о «концептуальной депривации» слишком объемен, чтобы мы смогли полностью рассмотреть его в одной лекции, и может быть обозначен лишь схематично. Сегодня я хочу обсудить один его аспект – утрату ценностей.

Ценности – это то, что человек стремится приобрести и/или сохранить. Они выступают мотивирующей силой действий человека и необходимостью для его психологического и физического выживания.

Ценности индивида контролируют его подсознательный, эмоциональный механизм, который работает как компьютер, собирающий его желания, опыт, достижения и разочарования, как бдительный страж, наблюдающий и постоянно оценивающий его отношения с реальностью. Ключевой вопрос, на который этот компьютер запрограммирован отвечать, – «На что я способен?».

Есть определенное сходство между вопросом чувственного восприятия и вопросом ценностей. В эссе «Когнитивные последствия ранней сенсорной депривации» (The Cognitive Consequences of Early Sensory Deprivation) доктор Джером Брунер пишет: «Можно предположить, что одним из основных источников тревоги является состояние, в котором представление или восприятие индивидом окружения, с которым он вынужден иметь дело, не совпадает с реальным и не поддается прогнозу так, чтобы он мог действовать» [Sensory Deprivation: a symposium at Harvard Medical School, edited by Philip Solomon et al., Cambridge: Harvard University Press, 1961]. Если долго находиться в таком состоянии, то отсутствие нормального, активного потока сенсорных стимулов разрушает сложную структуру и разъединяет взаимозависимые функции человеческого сознания.

Эмоциональный механизм человека работает как барометр результативности или бесплодности его действий. Если долго находиться в таком состоянии, отсутствие нормального, активного потока ценностного опыта может разрушить и парализовать сознание человека, указывая на невозможность любого действия.

Форма, через которую человек проживает свои ценности, – удовольствие.

Цитата из эссе «Психология удовольствия»[39]: «Для человека удовольствие – это не роскошь, а настоятельная психологическая необходимость. Удовольствие (в самом широком смысле слова) – это метафизическая переменная в жизни, награда и последствие успешного действия, точно так же как боль – признак неудачи, разрушения и смерти… состояние наслаждения подтверждает эффективность действий человека, его способности взаимодействовать с реальностью, достигать целей, жить… Как удовольствие эмоционально влечет за собой ощущение эффективности действий, так боль эмоционально связана с ощущением неспособности что-либо сделать. Таким образом, удовольствие позволяет человеку почувствовать, что жизнь – это ценность и что он сам – это ценность, и таким образом служит эмоциональным топливом для человеческого существования».