«Либерал» и «консерватор» – два пустейших понятия в современном политическом словаре: это резиновые слова, которые можно растянуть настолько, чтобы подогнать к любому желаемому значению и которые может использовать любой с целью быть неверно понятым. В то же время каждый вроде бы интуитивно понимает эти слова, словно они – кодовое обозначение темной, тайной вины, прячущей проблему, с которой никто не хочет сталкиваться лицом к лицу.

Когда целая культура виновна в подобных уклонениях, тому, кто не хочет избегать и уворачиваться, прежде всего необходимо определить проблему, которую люди боятся увидеть. Что прячут в себе термины «либерал» и «консерватор» сегодня?

Заметьте любопытную последовательность в наших интеллектуальных тенденциях. В популярном, политическом применении под термином «либерал» понимается тот, кто отстаивает больший государственный контроль в сфере экономики, а также защитник социализма, в то время как термин «консерватор» подразумевает оппонента государственного контроля или защитника капитализма. Однако исторически значение двух терминов и их использование в XIX в. было иным. Изначально термин «либерал» применялся к защитникам индивидуальных прав, политических свобод, laissez-faire-капитализма и оппонентам авторитарного режима, а термин «консерватор» обозначал того, кто отстаивал власть государства, традиции, установленного политического порядка, статус-кво, то есть оппонента индивидуальных прав. Сегодня уже много раз указывалось на обретение термином «либерал» своего противоположного по отношению к XIX в. значения. Если бы два понятия просто обменялись своими значениями, то интеллектуально подобная рокировка не была бы столь ужасна. Зловещий подтекст имеет тот факт, что в наши дни определенные группы пытаются вернуть понятие «консерватор» к его первоначальному значению, незаметно навязав его общественности, без открытого обсуждения вопроса, надеясь на то, что люди постепенно убедятся: консерватор – это защитник власти, но власти традиционной. Если семантическое искажение будет принято повсеместно, если политическая уловка будет ставить нас перед выбором между либералами-этатистами XX в. и консерваторами-этатистами XIX в., то какая политическая система тихо исчезнет? Какая политическая система уже разрушается посредством уловок без намека на то, что именно разрушается? Капитализм.

Именно масштаб и вредоносность уклонения должны заставить каждого рационального человека остановиться и обдумать проблему. Те, кто сделает это, увидят, что исторические, политические и экономические основы капитализма так и не были опровергнуты и что единственный способ, которым надеются взять верх этатисты, – никому не позволить обсуждать капитализм.

Вот такая проблема скрыта под кажущейся небрежностью сегодняшних политических терминов. Большинство людей этой проблемы не осознают; тем не менее они не ощущают опоры для своих политических взглядов независимо от того, либералы они или консерваторы, не ощущают ни философского основания, ни морального обоснования, ни действующих принципов, ни действенных методов.

Обратите внимание на степень нынешнего интеллектуального разложения политических дискуссий, сжатие вопросов и дебатов до уровня изолированных, отдельных, поверхностных проблем, не обладающих контекстом и отсылками к базовым принципам, без упоминания основных предпосылок, доказательств, аргументов – ничего, кроме случайных утверждений «за» и «против». В качестве примера обратите внимание на уровень, на котором велась последняя президентская кампания [Кеннеди против Никсона в 1960 г.]. Обсуждали ли кандидаты внешнюю политику? Нет, только судьбу Кемоя и Мацу [двух островов между Китаем и Тайванем]. Обсуждали ли они социальную медицину? Нет, только стоимость и процедуры медицинской помощи престарелым. Обсуждали ли они государственный контроль за образованием? Нет, только вопрос о том, кто должен платить учителям зарплаты: федеральное правительство или штаты.

Сегодня большинство людей избегают осознания того факта, что их бездействие и вялая поддержка антитоталитарной кампании становятся их согласием со всеми исходными предпосылками тоталитарной философии, а все остальное – лишь вопрос времени и степени. Они не знают, как пришли к такому положению, и большинство не хочет принимать предпосылки тоталитарной философии, но они не видят альтернативы и слишком напуганы, и им недостает храбрости найти замену этим воззрениям.

Чья работа – предлагать альтернативу? Кто снабжает страну идеями, знанием, политическими теориями? Интеллектуалы. Однако именно интеллектуалы довели нас до такого состояния и сейчас трусливо прячутся, то есть бросают интеллектуальное лидерство тогда, когда оно больше всего необходимо.

Когда интеллектуальное разложение достигает абсурдных крайностей, где располагаются, с одной стороны, заявление консерваторов, что США – продукт традиции поклонения, а с другой – такие политические обозначения, как «тоталитарный либерал», пора остановиться и осознать, что нет больше интеллектуальных сторон, философских лагерей и политических теорий, нет ничего, кроме серой толпы дрожащих этатистов. Именно они торгуются о том, насколько быстро мы провалимся в тоталитарную диктатуру, чья банда будет править и кто и кому будет принесен в жертву.

Я бы хотела обратиться к «нетоталитарным» либералам и «нетрадиционным» консерваторам. Сегодня все они – беженцы, поскольку не имеют твердого философского основания своих политических лагерей. Эти лагеря наспех построены на смертоносном разломе, который разверзся широко и уже поглотил низкопробные подпорки. Отпустите их и дайте нам возможность перестроить фундамент.

У этого разлома много философских наименований: душа против тела, разум против сердца, свобода против равенства, практичность против морали. Однако эти дихотомии лишь вторичные последствия, полученные мистиками из одной реальной, основной проблемы: разум против мистицизма или, говоря политическими терминами, разум и свобода против веры и силы.

Позвольте мне дать определения моим терминам: разум – способность воспринимать, идентифицировать и интегрировать материал, предоставляемый человеческими ощущениями; мистицизм – склонность к внечувственным, внерациональным, неопределяемым, сверхъестественным способам обретения знания.

Только три коротких исторических периода отмечены культурным доминированием философии разума – Древняя Греция, эпоха Возрождения и XIX в. Эти периоды стали источниками величайшего прогресса человечества во всех сферах интеллектуальных достижений и эпохами крупнейших политических свобод. Остальная часть человеческой истории была охвачена разнообразным мистицизмом, то есть убежденностью в бессилии человека, в бесплодности и порочности его разума, в обязанность человека руководствоваться иррациональным «инстинктом», или чувством, или интуицией, или откровением, получаемым через слепую и безрассудную веру. Все века, в которых превалировал мистицизм, были временами политической тирании и рабства, правления грубой силы – от примитивного варварства первобытных племен до древнеегипетских фараонов, до римских императоров, до феодалов Темных и Средних веков, до абсолютных монархий в Европе, до современной диктатуры Советской России, нацистской Германии и всех их уменьшенных копий.

Индустриальная революция, Соединенные Штаты Америки и политико-экономическая система капитализма были продуктами и результатами интеллектуального освобождения эпохи Возрождения и в столетия Разума находились под доминирующим влиянием философии Аристотеля, несмотря на атаки платоников. Как же после столь яркого начала Соединенные Штаты скатились до нынешнего уровня интеллектуального банкротства?

Чтобы ответить на этот вопрос, советую прочитать вам интереснейшую книгу, дающую необходимые сведения и описывающую исторический фон. Сразу хочу сказать, что все выводы – мои, а не автора, что я не согласна с авторской точкой зрения и считаю, что он, скорее всего, не согласился бы с моей. Сама книга – замечательный, научный, хорошо задокументированный труд об истории интеллектуальной жизни Америки. Кто-то может не согласиться с авторской интерпретацией фактов, но сначала эти факты необходимо узнать, и в этом отношении книга обладает огромной ценностью. Называется «Упадок американского либерализма» (The Decline of American Liberalism), профессора Артура Экерча-младшего.

Профессор – либерал, но не тоталитарного толка. Он не предлагает решения для нынешнего состояния либерализма и не дает объяснений его упадка. Его основной тезис: либерализм действительно приходит в упадок, и наша культура движется в сторону «крайне вероятного нелиберального будущего».

Вот определение либерализма от автора книги:

«Вероятно, станет лучше, если мы будем воспринимать либерализм не как четко определенную политическую или экономическую систему, а как совокупность идей или принципов, которые образуют мировоззрение или “склад ума”. Однако в либеральное общественное мнение, как бы широко или узко оно ни определялось, необходимо включить принцип ограниченного государственного представительства и самой широкой свободы индивида как в интеллектуальном, так и в экономическом плане».

Профессор Экерч – историк и потому дал точное определение. При этом философ бы заметил, что оно содержит подсказку о причине упадка западной цивилизации и ее интеллектуалов. Обратите внимание, что либералы (и XIX в., и сегодня) придерживаются «совокупности идей или принципов», которая никогда не была переведена в «четко определенную политическую или экономическую систему». То есть они придерживаются определенных ценностей и целей без знания о том, как претворить их в реальность, и без понимания того, какие практические меры помогли бы достичь их целей. При таком плохом интеллектуальном вооружении могли ли либералы стать достойным соперником первобытным силам тоталитарного мистицизма? Не могли и не стали. Сами интеллектуалы предали свои либеральные идеи, не смогли достичь целей, проложили дорогу своим врагам и не знали об этом, пока не стало слишком поздно.

Они не знали, что политической и экономической системой, которую они никогда четко не определяли, то есть единственной системой, которая могла достичь ограниченного государственного представительства наряду с интеллектуальной и экономической свободой индивида, идеальной системой, был laissez-faire-капитализм.