Книги

Год жнеца

22
18
20
22
24
26
28
30

Они были в маленькой комнате – одной из немногих, где еще осталась крыша. Должно быть, когда-то это была рабочая комната дворецкого. Мастер Джакомель не одобрил бы паутину и пыль. По крайней мере, в камине горел огонь, хотя Каса затолкали в угол вдали от его тепла.

Принцесса Джехан и королева сели у очага. Их разделял маленький столик. Королева держала в правой руке чашку. Другой рукой она прижимала к груди принца. За те несколько часов, что они уже пробыли здесь, она ни разу не спустила его с рук. Каса тревожило, что может случиться, когда ребенок проснется и его нужно будет покормить или переодеть, нарушив странный мир между двумя женщинами.

Никто ничего не сказал об отравленной няне или мертвой художнице. Никто не напомнил о том, что принц едва не утонул в день своего имянаречения. Вместо этого они пили чай и говорили о прошлом. О семьях, друзьях, детских приключениях и неудачах. Кас не один раз заметил, как рука королевы сжимается в спазме из-за того, что она так долго держит его на руках. Никто из женщин об этом не говорил.

– Мы собирались вместе растить наших детей, помнишь? – спросила принцесса Джехан. – И если у одной из нас будет сын, а у другой дочь…

– То они поженятся, – закончила королева. – И тогда мы с тобой по-настоящему станем одной семьей. Я помню, Джехан.

По спине Каса поползли мурашки.

Стражник, что связал его, стоял у двери. Троих других стражников не было видно, хотя до Каса доносился шум из других частей замка. Ни один из голосов не принадлежал Эсти. Этот стражник откинул капюшон, открыв лицо, – он был лишь на несколько лет старше Каса. Он был высоким, широкоплечим, под туникой виднелись очертания мускулов. В руках он держал меч. Касу следовало бы подумать дважды, прежде чем спровоцировать его, даже если бы жизни принца ничего не угрожало. Булава Каса лежала на полу позади стражника, прислоненная к стене.

Кас лежал на боку, его руки были привязаны к стене. Он все время наблюдал за стражником, пытаясь высвободиться. В тюрьме знали, что нельзя связывать человека веревкой. Веревку можно ослабить. Ее можно и перегрызть, если быть достаточно отчаянным.

– Я не могу иметь детей, Мари. Он лишил меня этого.

Замерев, Кас посмотрел на женщин. В глазах обеих стояли слезы. Кто-то, похоже, рассказал королеве об их страшных находках в доме доктора. Цепях, наручниках, матке, плавающей в банке.

– Я знаю, моя милая. – Королева поставила чашку. Принцесса Джехан подошла и опустилась перед ней на колени, положив голову на юбки королевы. Она молча плакала, плечи ее тряслись. Дородный стражник шагнул вперед, на лице его отразилось беспокойство.

– Мне нельзя было тебя оставлять. – Королева гладила ее по волосам, хотя рука, что прижимала ребенка, дрожала. – Мне так жаль.

Принц Вентиллас пошевельнулся. Кас задержал дыхание, пока дитя снова не погрузилось в сон, а потом вернулся к своим путам, стараясь еще усерднее.

Принцесса Джехан сказала:

– Я очнулась и не поняла, где я. Вас не было. Фаустины тоже. Все говорили на оливеранском, кричали на оливеранском. Госпиталь был кошмаром. Я была так напугана.

Королева наклонила голову. Слезы закапали на белоснежные волосы подруги.

Принцесса Джехан продолжила:

– Каждый раз, закрывая глаза, я думала, что не открою их снова. Я надеялась на это. Но мало-помалу мне становилось лучше. Одна из медсестер сказала, что за мной придет доктор. Что он поможет мне поправиться.

Королева посмотрела на Каса – кровь отхлынула от ее лица. Взгляд ее говорил, что, если бы доктор был по-прежнему жив, она бы сама его убила, медленно и мучительно.

– Что он с тобой сделал, Джехан? – спросила королева. – Ты мне расскажешь?