Зато с шифровкой все оказалось просто и понятно.

«Сверхсрочно… особо секретно… фрегат-капитану фон Хартманну… принять командование над остатками состава тактических групп „Ронин”, „Пфальцграф”, „Шиш” и „Тать”. Атаковать и уничтожить… конвой противника».

Остатками! Ах вы, сволочи…

Ярослав отложил сломанный карандаш, посмотрел на ладонь – вроде обошлось без щепок под кожу. Щёлкнул зажигалкой, задумчиво глядя, как огненный язычок жадно пожирает сначала шифровку, а затем и листок из его блокнота. Как там было в довоенном шлягере? «Мы летим сквозь вечность, как осенний лист, в пламя костра». Песня была так себе, а вот певичка ничего так…

Потом он снова взял блокнот и принялся писать – торопливо и размашисто, словно боясь куда-то не успеть.

Кантата положила руку на ключ и, развернувшись к Ярославу, недоуменно спросила:

– А что мне передавать?

– Да что угодно, – пожал плечами фон Хартманн. – Главное, чтобы их радисты поверили, что у нас вышёл из строя «почтовый голубь» и они успевают нас зацепить своим пеленгатором… «гаф-гаф» или как он там. Хоть музыку.

– А что, это идея, – хихикнула Рио-Рита. – Такую передачу они будут расшифровывать до-олго…

Кантата молча кивнула, закрыв глаза… затем улыбнулась – и ключ в её руке словно бы ожил, выводя хоть и непривычную, но вполне узнаваемую мелодию. «Strawberries, cherries and an angel’s kiss in spring…»

– Если кто и опознает, – прошептала стоящая рядом комиссар Сакамото, – то решат, что мы тут окончательно рехнулись.

– Нет-нет, – так же шепотом возразил Ярослав, – наоборот, заподозрят еще более хитрый и коварный план имперцев и будут ломать головы, в чем же он заключался… Двадцать секунд, стоп!

Когда-то давным-давно… в начале войны молодой фон Хартманн искренне восхищался секретными имперскими гениями, придумавшими «Библию глубины» – кодовую книгу для коротких сообщений, позволявшую укладывать длинные рапорты в шифровку из пары десятков символов. Но те времена давно прошли – когда на эскортниках Конфедерации начали массово ставить «гаф-гафы», передавать в эфир целых два десятка секунд означало выкинуть над поверхностью большой и яркий транспарант «мы здесь!». Ответом на них стали «почтовые голуби», сжимавшие сообщения в цепочку миллисекундных импульсов. По-хорошему, ломаться там было нечему – в потрохах «голубя» прятался барабан с набором стержней, устанавливаемых в два положения и магнитный датчик. Но все же «голуби» время от времени ломались, и поэтому Ярослав был уверен, что конфедераты держат свои «гаф-гафы» наготове.

И если это не так, ему придется изобретать что-то еще! Вплоть до того самого транспаранта.

А пока оставалось только ждать.

– Есть сигнал от радарного детектора!

– Воздушный или корабельный? – быстро спросил фон Хартманн.

– Сейчас… – Кантата медленно провернула колёсико подстройки на несколько делений. – Сильный отклик… сигнал мощный… если самолет, то уже близко. Скорее корабль.

Ярослав с трудом удержался от улыбки. Наживка сработала, любопытная рыбка сунулась к червяку.

– А давайте проверим, – вслух произнес он. – Лейтенант Неринг, передайте в рубку, пусть включат радар.