В соответствии с принятым в Политбюро жестким регламентом первым ответил на вступительные замечания Горбачёва грозный Андрей Громыко, бывший до прошлого года самым долговечным советским министром иностранных дел — 28 лет — и в настоящее время занимавший пост Председателя Президиума Верховного Совета. Год назад именно Громыко выступил с речью, в которой выдвинул кандидатуру нового советского генерального секретаря.
— Важно определить стратегическую цель. Мы слишком долго говорили о необходимости закрытия границ Афганистана с Пакистаном и Ираном. Опыт показал, что нам не удалось это сделать из-за сложного характера местности и существования сотен горных перевалов. Сегодня необходимо поставить стратегическую цель окончания войны.
В этот момент Горбачёв вмешался, чтобы поддержать тезис Громыко.
— Необходимо включить в решение пункт о важности окончания войны в течение одного, максимум двух лет, — сказал он.
Громыко продолжил там, где его прервали.
— С нашей стороны имела место недооценка трудностей в момент, когда мы согласились на оказание военной помощи правительству Афганистана. Социальные условия в Афганистане сделали невозможным быстрое решение проблемы. Отсутствовала поддержка населения — число призывников афганской армии равно числу дезертиров. Сейчас необходим более конкретный разговор с (президентом Афганистана Мухаммадом) Наджибуллой. Нужен какой-то план действий. Здесь, похоже, нужно наше участие, особенно в контакте с Пакистаном. Что же касается американцев, то они не заинтересованы в урегулировании в Афганистане. Наоборот, им выгодно, чтобы войнапродолжалась.
Горбачёв кивнул в знак согласия: верно. Однако на этот раз не стал прерывать выступавшего.
— Сейчас положение хуже, чем было год назад, — продолжал Громыко. — Одним словом, нам необходимо более активно искать политическое урегулирование. Наш народ вздохнет с облегчением, если мы сделаем шаг в этом направлении. Наша стратегическая цель — сделать Афганистан нейтральным и не допустить его перехода в лагерь противника. Но самая главная наша цель — закончить войну. Я согласен, что надо ограничить это периодом в один-два года.
В протоколе не было четко зафиксировано, как участники заседания отнеслись к этому заявлению. Следующим в соответствии со своим рангом выступил председатель КГБ Виктор Чебриков.
— По этому вопросу уже принималось много решений, — начал он. — Много было затрачено усилий, но, к сожалению, ситуация в Афганистане и в регионе остается сложной. Я согласен с предложением Михаила Сергеевича, что вопрос нужно довести до логического конца. Да, мы ставили вопрос о закрытии границ, и Андрей Андреевич (Громыко) частично прав, говоря о трудностях такой операции в силу географических и других условий. Но неспособность закрыть границу частично объясняется и тем, что не все необходимые меры были приняты. Сейчас противник меняет свою тактику. Он уходит в подполье. Нужно искать политическое решение проблемы. Военный подход за последние шесть лет не дал нам решения. Надо пригласить Наджиба в Москву для переговоров. Он тут никогда не был, и пришло время для откровенного разговора.
В этот момент в дискуссию вступил седовласый министр иностранных дел Эдуард Шеварднадзе, быстро набиравший вес в кругу внешнеполитических советников Горбачёва.
— Сейчас мы пожинаем плоды принятых в прошлом поспешных решений. В последнее время было много сделано для урегулирования в Афганистане и в регионе. Наджиб взял на себя роль руководителя. Ему нужна практическая помощь, иначе мы будем нести политические издержки. Вы, Михаил Сергеевич, правильно сказали — два года. Однако ни мы, ни наши афганские товарищи не решили проблему создания афганского правительства, которое действовало бы без поддержки наших войск. Есть спор о том, кто должен обеспечить закрытие границ — армия или госбезопасность. Я поддерживаю предложение Виктора Михайловича (Чебрикова) о важности встречи с Наджибом.
— Мы можем дать указание товарищу Крючкову, который сейчас находится в Кабуле, — заметил Горбачёв.
— И товарищ Крючков, и товарищ (Юлий) Воронцов (высокопоставленный представитель МИД) — хорошие люди, — сказал Шеварднадзе, — но их беседы с Наджибом не могут заменить встречу Наджиба с генеральным секретарем.
— Концепция урегулирования существует, — вмешался Горбачёв. — Мы это установили, но практические вопросы остаются нерешенными.
Обернувшись к заместителю министра обороны Сергею Ахромееву, он спросил:
— Сергей Фёдорович, может быть, вы их решите?
Ахромеев, похоже, почувствовал, что для него это будет непосильным бременем.
— Нет, — прямо сказал он, — их невозможно решить.
В разговор включился руководитель Международного отдела и секретарь ЦК Анатолий Добрынин, в прошлом советский посол в Вашингтоне в период администраций от Кеннеди до Рейгана.