Тут не было ни орденов веры, ни рыцарей, ни держащих все в кулаке волшебников. Что подобно богачам легко подминали под себя всю деловую жизнь там, где им удавалось закрепить свое влияние.
На все это Еремей насмотрелся еще в вольных городах, где каждый Бургомистр сам выбирал, какое лихо посадить на шею себе и жителям города.
«Глядишь лесные люди не будут от меня так шарахаться да вилами гонять. Нет у них вил. Ага, зато топоры есть, — хмыкнул он про себя. — А еще у них в лесах вроде, и свои ведуны должны быть, но не в каждой же деревне, хм…»
Не успев даже додумать мысль, Аз вдруг взмахнул руками и рухнул вниз вместе с кустиком, что стоял на самом краю обрыва и едва там держался за глинистую почву.
***
Говорят, что в такие моменты не успеваешь испугаться. Еремей успел. С первого судорожного вдоха, когда земля ухнула вместе с ногами в обрыв.
И до самого последнего тяжелого выдоха у самой опушки леса. До которой он катился, подпрыгивал на осыпающихся камнях, глине и земле, непонятно каким чудом, не свернув себе при этом шею.
Ноги к его удивлению, тоже оказались не переломаны. Вообще ничего кроме ссадин, ушибов и грязи на нем не оставил подобный способ преодолевать подъем в обратном направлении.
Покряхтев да кое-как поднявшись на четвереньки, он посмотрел вглубь подлеска в поисках тропинки или хоть каких примет.
И, естественно не нашел вообще никаких следов человека.
Повздыхал обреченно и, кое как встав на ноги, поплелся в лес. Преодолевая сопротивление плотных ветвей молодых деревьев и кустов, он уже с теплом вспоминал гладкие, круглые камешки торгового тракта.
Методом охов и вскриков выяснилось, что босым дальше идти нет совсем никакой возможности.
Колючие кустики и незаметные под палой листвой сухие веточки с шипами, отмели саму мысль о такой возможности. А поскольку из одежды на нем был только драный кожаный плащ и обгорелые штаны, то вариант был всего один.
Предварительно проверив, держит ли кожа плаща шипы, Азар удовлетворенно принялся отрывать оставшийся ему в наследство драный рукав и мастерить из него обмотки на ноги.
Пара минут, и он уже осторожно крадется в подлеске между раскидистых деревьев.
Мощные кроны гулко шумят, наполняя лес шелестящим фоном, в котором нельзя разобрать более никаких других звуков.
Постепенно подлесок стал реже и наконец совсем исчез. Вокруг, будто хаотичная колоннада, высятся только древесные стволы. Ветви различных деревьев толстыми голыми руками изгибаются и переплетаются, будто поддерживая арочные своды густых крон.
Возникло и становилось только сильнее чувство торжественности и важности момента.
Будто ребенком впервые попадаешь в храм и, не зная, как себя вести, замираешь на входе. И все выше и выше задираешь подбородок, да так и стоишь, разглядывая расписные потолки с открытым ртом.
Вот и сейчас он невольно залюбовался храмом дремучего леса, сотворенным природой. Совершенно забыв уже, как это бывало и ранее, что все вокруг сделано в компьютере машинами по одним им ведомым алгоритмам. Что все вокруг ненастоящее.