Широкий и коренастый, он вышагивал так твердо, будто это было одновременно и великой честью, и единственным его занятием в жизни. Ходить кругом с важным видом.

Длинные, вислые усы на бритом лице покачивались на каждом шагу, подчеркивая равнодушие носителя к тревогам окружающего мира.

В данный момент к тому мужику, что шел позади. Тот чуть ли не подгонял Голову, втолковывая что-то своим неразборчивым рыком и обвинительно тыча пальцем в сторону невзрачного паренька. Что старательно смотрел в иную, от указующего перста, сторону.

Голова подошел. Проигнорировал витиеватое приветствие от незваного гостя. Отмерил его многоопытным взглядом сверху донизу. И вдруг заулыбался, охнув и гулко хохотнув:

— Это вот таких заморышей нам теперь страшиться прикажешь Пренар?

— Но этот же сразу видать гад, давить его надоть под суком… — довольно косноязычно ответил названный Пренаром.

— Это я и без тебя порешаю, кого и кудоть-надоть. А теперь двигайте обратно сторожить, до полуночи еще далече, ваш черед никто не отменял.

После этих слов, «Первый» из мужиков почтительно кивнул и, развернувшись, быстро зашагал обратно в лес. Чудесным образом растворившись за первым же стволом дерева.

Пренар напротив, еще пытался что-то ворчать, но под мрачнеющим взглядом Головы, постепенно стих и поплелся следом в лес.

— Ну что чудин лесной, айда погутарим, — позвал Азара Голова и неторопливой походкой направился вокруг поселения к тому самому ручью.

Ничего другого парню не оставалось, кроме как последовать за ним, тревожно оглядываясь по сторонам от прожигающего сквозь плащ недоброго взгляда своего нового знакомого.

Тот если и ушел куда, то совсем недалеко. Только чтобы незаметно приглядывать за несчастным колдуном.

Решив не дожидаться возможных нападок на свою профессию, Еремей решил начать разговор самостоятельно.

Расписал, что странствует в поисках тайн и оказывает магические услуги «за недорого совсем».

Но Голова только кивнул небрежно и продолжил вышагивать вдоль ручья, двигаясь прочь от деревенского частокола.

Тогда Аз решил зайти с другой стороны:

— А чего это уважаемый Голова столь пылкая нелюбовь до меня взвивается в очах люда мирного простите спросить? — завернул он, погуще намешивая простонародных словес.

— А ты хлопец поглянь в лужу то. На рожу свою так-то. А затем на честные лица «люда мирного», — хмыкнул беззлобно тот.

С подрагивающей водной глади, в небольшой запруде посреди ручья, воззрилось на Еремея не просто бледное, а отчетливо сероватое лицо. С не вполне естественным прищуром запавших глаз неопределенного цвета.

А удивленно раскрытый рот, нехорошо привлекал внимание сахарно белыми и несколько более заостренными, чем у приличных людей, зубами. И явно такими от природы. Более на звериные походящими, чем на человеческие.