Хотя особенно смотреть было не на что. Остов курившейся дымом, залитой неопрятными лохмотьями пены машины… Не бог весть что по нынешним временам. Если, конечно, не знать всего остального, что нынче здесь произошло.
— Скорее всего, обычная мафиозная разборка, — сказал седой. И тут же осторожно добавил:- Впрочем, окончательный ответ…
— …Даст вскрытие, — известной шуткой закончил Моисеев. — Послушайте… э-э-э… Андрей Владимирович…
— Васильевич.
— Простите, Андрей Васильевич… Давайте договоримся: мы с вами вместе делаем одно дело, я не журналюга из какой-нибудь «жареной» телепрограммы. Если вы скажете что-нибудь не то, я, как профессионал, вас пойму… Итак…
— Итак… — не слишком воодушевленно повторил седой и умолк.
Он был сбит с толку. У него не было ни малейшего представления, что тут могло произойти. И тем более не представлял, что следует, а чего не стоит говорить этому юному — юному относительно него — следователю. Скажешь обо всех загадках происшествия, — он возьмет и доложит начальству, что тут сидят бестолковые работники. Что-то скроешь, не договоришь — он об этом сам узнает… Черт, может и в самом деле, как жена говорит, пора на пенсию? Так ведь она сама же потом будет поедом есть, когда денег не будет хватать…
Да в конце концов, и в самом деле, чего бояться, когда пенсия уже есть? Вот уж действительно прав Задорнов (юморист эстрадный, а не финансовый) — у нас мурашки в генах сидят…
— Тут такое дело… — он выжидательно замолк.
— Жерар Борисович, — откликнулся Моисеев.
— Тут такое дело, Жерар Борисович, — не удивился такому сочетанию седой. — Понимаете, сплошные вопросы. Оно понятно, мафия есть мафия, в ее тайны проникнуть, сами знаете как… Да только у нас в районе еще такого не бывало… Выходит сегодня из леса девушка. Вся изодранная, в смысле почти голая, поцарапанная, с явными, понимаете, признаками изнасилования. И с побитой мордой, простите, лицом… Время нынче такое, и у нас такое случается, хотя и редко, ну да вот случилось, такое дело. Вот. Да только она, того, оказалась со сдвигом, пардон, по фазе. И, понятно, без документов. А главное — молчит, такое дело, просто как немая. Ну, такое дело, поначалу я подумал, поехала с кем-то в лес, ее там поимели, простите за слово, да и бросили. Или она сбежала… Такое, сами понимаете, нынче бывает, как это называется, дружеское изнасилование… Непонятно другое — что ж, от этого-то дела у нее крыша поехала? Как-то, знаете, не верится, уж простите, такое дело… Нынче такие девахи пошли, что от лишней, простите, палки умом не поедут, рассудил я… Тем более что, как врач считает, она уже того, понимаете, какое дело, давно не девочкой была…
Ох уж эти начальнички районного масштаба, которые никак не могут четко и ясно изложить свои соображения… Между тем они должны уметь выразить четко и ясно, как в устном рапорте, так и в официальной бумаге, чего они, впрочем, все равно сделать не могут. Моисеев слушал, все больше раздражаясь, стараясь не только сдержать это раздражение, но и выбрать из потока его слов отдельные ценные зернышки информации. Точно в свое время говорил ему начальник: следователь похож на петуха, сидящего на куче навоза — и все зависит только от того, сумеет ли этот петух найти хоть что-нибудь ценное в этой куче навоза, которую навалили другие.
— Простите, Андрей… Андрей Васильевич. Давайте, по возможности, короче и четче, — не выдержал наконец Жерар. — Итак, к вам попала девушка со следами изнасилования и в состоянии аффекта… Дальше.
Седой покосился на него. Ох уж эти молодые… Все-то им ясно, ничего не хотят выслушать и понять. Вот запишет сейчас "в состоянии аффекта" — и у любого потом четко зафиксируется, что девушка тронулась именно из-за изнасилования. А ведь это не так — в этом старый милиционер был убежден.
— Я не сказал, какое дело, аффекта, — сдержанно поправил он приезжего. — То есть, конечно, аффекта… Только это, понимаете, не совсем так, это тут не главное… Я только говорю, что я сомневаюсь, что у нее с головой не все в порядке именно из-за этого. Не похоже.
Что ж, сделаем зарубку себе в памяти, что пытавшийся разговаривать с девицей начальник выразил сомнение в причинах ее невменяемости… Даже настаивает на этом. Кто его знает, может, он и прав… В конце концов, в данный момент это не так уж важно. Сама должна была знать, куда и с кем едет! А то одна сама в лес с парнями поедет или сядет в машину к незнакомым, а потом жалуется на изнасиловние. Другой пригласит с улицы незнакомых собутыльников, а потом сообщает в милицию, что квартиру обчистили. Третий в вагоне напьется, а потом говорит бригадиру поезда, что у него документы и деньги из кармана свистнули… В пятидесяти процентах случаев, если не больше, такого рода преступления происходят из-за собственной глупости потерпевших. Кто бережется, у того шансов споткнуться намного меньше — в этом Жерар был убежден.
А может ее сюда силой увезли? А потом она сумела сбежать?.. Тем более избитая…
Ладно, пока версий строить не будем.
— Прошу прощения, я вас слушаю, — сказал Моисеев, с любопытством оглядывая торчащий из лесной ямы обгоревший автомобиль.
Ишь ты, извинился…