— Благодарю вас за помощь. Ваши сведения оказались очень ценными и очень нам пригодились. Я направил их в штаб Сопротивления департамента Гаронны.
Я гостил у Люкаса сутки. Нашим разговорам, казалось, не будет конца. Я рассказал ему об уходе в горы, о боевых действиях отряда. Он мне — о себе. До войны Люкас учился в Москве, поэтому и сравнительно свободно владел русским языком. В дни фашистского мятежа в Испании сражался в рядах республиканцев, после падения Барселоны оказался во Франции. Но и здесь, за пределами Родины, он продолжал вместе со своими друзьями-соотечественниками драться против старого врага — фашизма. А когда я ему заметил, что с его стороны, как руководителя бригады, было рискованно приглашать меня к себе на квартиру да притом еще не раз, он отделался шуткой: это-де было сделано только для меня, в виде исключения.
Мы расстались с ним друзьями.
Позже, весной сорок пятого, по просьбе наших репатриационных органов он написал обо мне вот этот отзыв.
Виктор Иванович подвинул мне лист бумаги, на котором убористым шрифтом было напечатано:
«Товарищ!
Получив запрос подробно познакомить с антифашистской деятельностью советского гражданина Виктора Козлова, бывшего военнопленного немцев, я с удовольствием даю Вам подробное описание для Вашего ознакомления.
Действительно, Козлов имел связь со мной с января 1944 г. здесь, в Безье, и с этого времени начал работать под началом Коммунистической партии Испании, в Безье представителем которой являюсь я. Он организованно работал против немцев в районе средиземноморского побережья Агд — Сет. С первых дней наших собеседований (я знаю немного русский язык) я констатировал у Козлова стремление к борьбе против завоевателя его страны и Франции. В каждом слове чувствуется смертельная ненависть против гитлеровцев. Эти чувства нас сближают, объединяют нашу дружбу и скрепляют наши отношения.
С разрешения моей партии я даю ему политические инструкции для создания духа борьбы и боевого окружения между его советскими товарищами, чтобы они могли в настоящий момент (в согласии с Резистанс и мятежным движением во Франции) сделаться хозяевами их сектора и ликвидировать немцев, которые будут оказывать сопротивление.
Козлов имел связь только лишь со мной и у меня, но его работа проходила под контролем коммунистической испанской партии в Безье.
От марта месяца 1944 г. он меня просил настойчиво перевести его в маки, но наша партия считала, что его работа в строительном подразделении будет более полезна маки, но, если его положение станет нестерпимо, чтобы он пришел ко мне, и я его направлю в маки. Козлов остался у немцев, подчинился партийной дисциплине.
В мае месяце, в присутствии другого испанского товарища, с топографической картой побережья Агд — Сет на столе, Козлов нам указал места концентрации немцев, количество их составов, военного материала, калибр орудий и все детали, которые интересовали Резистанс.
В июле месяце немцы открыли его деятельность. Он должен был бежать с двумя своими товарищами: Хлебниковым Константином и Шестаковым Александром. Во время побега они не смогли прийти в Безье, где, Козлов знал, они смогли бы перейти в маки, и должны были взять направление на Монпелье-Ним.
Между тем, произошло немецкое отступление. И когда мы потеряли надежду их увидеть, он появился в сентябре месяце, и так как его работа была все время под управлением коммунистической испанской партии, я его сопроводил на мотоциклете в испанское маки, работавшее в районе Клермон-л-Эро, потом перешедшее в Пиренеи (Кийан и позже в Баньер де Люшон).
Здесь он исполнял функции чисто партизанские, и его военная деятельность в маки контролировалась только «группой испанских Гериллерос».
Это удостоверение сделано с согласия комитета зоны коммунистической партии и 7-го комитета района Испанского национального союза, в котором я представляю компартию.
Правильность перевода удостоверяет Союз советских патриотов во Франции».
Внизу — печать Союза.
— Ну, а эти документы и награды были получены мною уже после победы.