— Добрый день сударыни! Прошу простить меня за такую бестактность, но не вижу тут никого, кто мог бы мне помочь и познакомить с Вами, как того предписывает этикет. Поэтому разрешите рекомендоваться лично — Лапин Михаил Григорьевич, музыкант. Я приношу свои глубочайшие извинения за то, что нарушил Ваше уединение и поневоле прервал интересный разговор.

— Но счёл неприличным не поставить Вас в известность, что я русский и невольно слышал весь Ваш разговор. Вы вправе меня осудить и выгнать вон. Но хочу заметить, что Вы действительно прекрасны и это единственное что может оправдать мои восхищённые взгляды и бестактность моего поведения. — склонив голову я ожидаю вердикта.

Люси заливается краской смущения и потупившись помалкивает, видимо ей действительно немного не по себе от того, что это «неотёсанный рантье» оказался соотечественником и прекрасно понял как она нелицеприятно о нём только что отозвалась. А вот Алиса Францевна, наоборот, с интересом смотрит на меня, хотя какая она «Францевна»? С более близкого расстояния видно, что этой женщине немного за тридцать, но она очень тщательно за собой следит и ухаживает.

Чистая кожа плеч и рук, открытое славянское лицо без единой морщинки и мягкие ямочки на щеках при улыбке, в тёмно-русых волосах нет ни одной сединки. Впрочем, сейчас это уже не показатель возраста, хорошие красители имеются на любой цвет и вкус. Но глаза блестят и сверкают молодо и задорно, а этот «показатель» не подделать. И она улыбается, а спустя несколько секунд прикрыв рот ладонью начинает тихо, но заразительно смеяться. Невольно и сам начинаю улыбаться, глядя на эту молодую привлекательную женщину. Немного погодя девушка тоже не выдерживает, смешливо фыркает и также присоединяется к нашему «дуэту».

— Люси, выходит, что этот симпатичный молодой человек может не только смотреть и восхищаться, но и комплименты с извинениями говорить. Не такой уж он и «неотёсанный» оказывается. Пожалуйста, представь меня этому галантному кавалеру! — обе дамы встают из-за стола и девушка, сделав небольшой реверанс представляет свою товарку:

— Вронская Алисия Францевна, урождённая Янушкевич, в прошлом балерина Мариинского театра, ныне хореограф и владелица балетной студии в Пасси! — следом и Вронская представляет свою юную подругу:

— Людмила Ильинична Лопа́то, студентка Парижской русской консерватории имени Рахманинова. Ученица по классу вокала у Медеи Фигнер и одновременно моя ученица!

В голосе Алисии звучит гордость за свою ученицу, а я как ни напрягаю память, к своему стыду, не могу никого из них вспомнить. Видимо ничего о них не читал или просто уже всё забыл. Ну так я и музыкой в своём времени увлекался только на уровне хобби. Что-то «народное» помню более-менее, а вот оперу или балет смотрел только «по принуждению».

И диплом «оперного дирижёра», полученный мною самым первым из всех моих «музыкальных документов» в этом времени, смотрелся как насмешка судьбы над неучем. Впрочем, к моменту получения диплома «неучем» я уже не был. Столяров хоть и не сделал меня фанатом оперы, но любовь к классической музыке привил, возможно, я раньше просто не понимал её от того и не ценил.

Дамы вновь присаживаются и Алисия милостиво указывает мне на стул:

— Присаживайтесь, Михаил Григорьевич, в ногах правды нет.

— О! Алисия Францевна, прошу называть меня просто Мишей или Мишель на французский лад. На отчество я ещё не заработал.

Я улыбаюсь глядя на эту очаровательную женщину и невольно ею любуюсь. Немного ошибся, она полячка, судя по её родовой фамилии, а Вронская видимо по мужу, но обручального кольца на пальце не вижу. А в это время такое кольцо обязательный атрибут замужней женщины. Своего рода статусный знак. Скорее всего вдова или разведена, но прямо об этом не спросишь, в приличном обществе это моветон. Но в постели, наверное, чудо как хороша!

Вон какое сильное и тренированное у неё тело, это видно даже под платьем. Невольно сглатываю комок в горле и опускаю глаза, чтоб они не выдали мои нескромные мысли. Чёрт! Опять гормоны шалят, не прошло и трёх недель после прощания с Агнешкой, а меня уже опять куда-то «налево» тянет. Эх, судьба моя жестянка! Но видимо Алисия что-то «такое» в моём взгляде всё же уловила, от опытных женщин вообще трудно скрыть свои чувства, тем более если они в это время за тобой наблюдают. Но в её вопросе насмешки над «недорослем» не слышится. Только любопытство.

— Мишель, позволь полюбопытствовать, а что привело тебя в этот славный город и откуда ты? Раньше мне не приходилось тебя видеть, иначе бы я непременно запомнила.

— Так я сегодня первый день в Париже, только утром поездом приехал из Цюриха. Буду стажироваться в музыкальной консерватории у Поля Дюка по классу композиции. Я пианист и мои педагоги решили, что мне необходимо продолжить обучение. Договорённость с профессором есть, осталось только встретится с ним и обговорить условия обучения.

Тоскливо замолкаю в ожидании дальнейших вопросов. Врать мне не хочется, но как сообщить что я из СССР понятия не имею. А как только я это скажу так наша встреча тут же прекратится, это даже не обсуждается. Просто из чувства самосохранения дамы откажутся продолжать со мной знакомство. Связи с «советскими» у белоэмигрантов не приветствуются, контрразведка белого движения в эмиграции работает не хуже ГПУ. Но дальнейших расспросов не последовало.

— Алиса Францевна, а вот и Александр Николаевич! — в бархатистом голосе девушки слышится восхищение и какое-то неясное мне опасение. Она вскакивает со стула и замирает, глядя на подходящего франтовато одетого мужчину.

— Наконец-то! — Алисия поднимается с места и протягивает руку подошедшему франту, тот бережно берёт её за пальчики и элегантно целует запястье.

— Дамы, прошу великодушно простить за опоздание! Меня задержали непредвиденные обстоятельства, но теперь я весь в вашем распоряжении и готов искупить свою вину! — Александр Николаевич на миг замирает в показном раскаянье, а затем продолжает, указав глазами на Люси: — Алиса, так это и есть твоя протеже? — затем обращает своё внимание на меня и с интересом оглядев с ног до головы вопрошает: — А Вы сударь кто будете? Меня не предупреждали что я буду прослушивать ещё и юношу.