– А что? – сам себе сказал начальник. – Мысль. Посидишь, подумаешь, под ногами путаться не будешь… Что немаловажно.
– Не надо! Пожалуйста!
Ильич наклонился к самому девичьему лицу и, обдавая девушку запахом еще не чищенных зубов, шепнул:
– А зря отказываешься. Тебе же самой спокойней будет.
Извиваясь телом так, чтобы не соприкоснуться с наклонившимся мужчиной, Евдокия вскочила на ноги:
– Максим Ильич, пожалуйста!.. Ну все, все, вы меня напугали, я все поняла, я буду паинькой!
– Ты еще ничего не поняла, девочка, – сурово напророчил шеф полиции и, громко хлопнув дверью, вышел из спальни гостьи.
Все время, пока Муромцев и сыщица разговаривали, телефон пиликал не переставая. Один раз Дуся прервала мелодию, второй раз связь исчерпала сама себя, у Евдокии получилось ответить лишь на третий вызов. Но она успела только выговорить первый слог глагола «слушаю». В трубке уже раздавался рык еще одного разъяренного, облеченного властью противоположного рода мужика:
– Ты чё, сука, трубку не берешь?! Ты с кем, шмакодявка, в игры играешь?!
В принципе московская сыщица знала, что оно так будет. Смотрящий в бешенстве. Какая-то ничтожная сопля позволила себе сбросить вызов от вора в законе!
Но на Евдокию только что орал начальник ГУВД. А в случае с ним помог отважный заячий визг.
– Иван Иваныч! – громко пропищала Дуся. – Я не могла ответить! Со мной был Муромцев!
– Ах, с
– Иван Иванович! Максим Ильич сам в шоке! Он только что чуть меня не прибил!
– А хочешь, я ему помогу? – шипяще произнес Воропаев. – Хочешь, придержу за ножки?..
– Иван Иванович, – взмолилась Дуся, – пожалуйста, не надо! – Просьба «Пожалуйста, не надо» этим утром выступала главным номером программы. – Я сама ничего не понимаю…
– А хочешь, объясню? – бросил второе, не менее смертоносное предложение смотрящий.
По сути дела, опять-таки – не надо. Землероева прекрасно понимала, как крепко влип Иваныч.
Воропаев при многих свидетелях пошел на поводу у сыщицы, подозреваемой в убийстве вора в законе. Это она, Дуся, предложила ему отправить в прокуратуру ложного подозреваемого.
И вор повелся. Хотя, по сути, должен был порезать Дусю на шнурки. Ведь честный урка Кучумай бил себя в татуированную грудь: «Москвичка Васю завалила!»