Книги
Финская оккупация Петрозаводска. 1941-1944
Кое-где неожиданно замечаешь магазин. На обочине дороги стоит готовое развалиться строение размером с наш киоск, которое оказывается то хлебным, то рыбным магазином и т. д. В передней стенке киоска-магазина имеется стеклянное окошко, через которое товары, если они есть, выдаются покупателям. Вот такая она, культура торговли в Петрозаводске.
В самой южной части города находится лыжная фабрика — как уверяла большевистская пропаганда, самая большая в мире. Надо сказать, что эта пропагандистская ложь, несомненно, самая большая в мире. Сама фабрика лежит в развалинах. Сохранились лишь пустые помещения главной конторы. Расположенный на берегу реки Лососинки, самой южной из трех рек, протекающих через город, металлообрабатывающий завод также сожжен, о чем можно сказать, что в общем-то и к лучшему.
Только на другой стороне реки есть кое-что, заслуживающее внимания. По краям изогнутой полукругом площади построено украшенное колоннами, состоящее из двух частей здание, которое, очевидно, восходит к царским временам. Посреди площади возвышается высеченная из гранита статуя Ленина — единственная из того, что я видел, представляющая собой хоть какую-то художественную ценность. Это статуя колоссального размера, она едва-едва поместилась бы в Мессухалли[19], на выставке, посвященной войне. На небольшом расстоянии от этой статуи к югу находится бронзовая статуя Кирова. Ну что же, бронзы у нас тоже не хватает...
В городе имеются и хорошие здания. Заходил в Дом специалистов. Там проживали самые высокооплачиваемые работники. Дом даже отштукатурен, но качество штукатурных работ вызвало бы приступ бешенства у любого финского штукатура. Внутри дома, в квартирах — пудра, духи и удобства со сливом воды. Однако унитазы забиты, а поскольку туалеты по большей части находятся рядом с общей кухней, то читатель легко может домыслить все остальное».
Встречались также и местные жители:
«Когда наши войска входят в южную часть города, на нас натыкаются десятка два гражданских жителей, передвигающихся маленькими группками. Они устремляются к нам с плачем, и я уже заранее предвижу, что сейчас они опять начнут просить и умолять, чтобы их не расстреляли. Но эти женщины и мужчины ведут себя иначе. Они уже заранее знают, какая их ожидает судьба...[20]
Вокруг нас собирается все больше народу. Трудно удержать себя и пройти мимо, не сказав чего-нибудь утешительного этим людям. Большая группа собирается вокруг нас и начинает благодарить и благословлять». Так часто повторялось, особенно в последние годы, что «население захваченного города встретило освободителей с радостным ликованием», что это звучит не очень убедительно. Но на самом деле нужно сказать, что автора этой статьи никогда и нигде не приветствовали с таким сердечным радушием и счастьем, как в Петрозаводске, после освобождения города от тирании рюсся. Это казалось совершенно невероятным.
Подготовка к замене названия города на более подходящее началась задолго до его захвата. Первая докладная записка, предлагавшая название Яанислинна, подписанная начальником отдела Вилхо Хеланеном и начальником бюро Юрьё Вуорйоки, датирована в отделе по делам просвещения штаба ВуВК 8 августа. Новое название придумал капитан Эйно Лескинен, занимавший должность лингвиста в лингвистическом отделе Главной ставки. Замысел отдела заключался в том, чтобы оно использовалось сразу, со дня захвата, как и произошло на самом деле. Общеизвестным название Яанислинна стало, между прочим, благодаря статьям службы пропаганды. Официальные праздничные торжества, посвященные захвату Петрозаводска, состоялись 12 октября, и в ходе их на площади Кирова, переименованной в площадь Свободы, был проведен военный парад. На время мероприятия на голову стоявшего на площади памятника советскому руководителю был надет мешок.
2.1. ОЦЕНКА РАЗРУШЕНИЙ
Для определения ущерба, нанесенного городу, уже в октябре была проведена строительная разведка и оценено состояние промышленных предприятий и учреждений. Самой разрушенной была признана центральная часть города между двумя реками, где между проспектом Карла Маркса и Онежским озером почти полностью выгорело более десяти кварталов, в том числе большое количество общественных зданий. Другой, меньшей по площади территорией, пострадавшей при пожаре, был казарменный квартал к юго-западу от площади 25 Октября[21] с окрестностями. Согласно оценкам, примерно из 60 самых больших каменных зданий, расположенных в центре, было уничтожено в общей сложности около 30-40%. Кроме того, некоторые части береговой полосы к югу от реки Лососинки, где располагались многочисленные промышленные предприятия, также превратились в руины. Относительно лучше сохранились северные районы города. Правда, окрестности главного железнодорожного вокзала выгорели, но само здание, как и станция Голиковка, находившаяся на южной окраине города, уцелели (см. приложение 7).
В финляндских источниках не обнаружены точные сведения о количестве разрушенных зданий. Согласно рапорту, представленному советской комиссией, изучавшей состояние города летом 1944 г., только жилых домов было разрушено около 500, из них — 50 каменных зданий. В эти данные были включены здания, сгоревшие или снесенные в период оккупации. В современных исследованиях количество разрушенных зданий увеличилось примерно до 1 000. Самая последняя информация об общем числе жилых домов в довоенном Петрозаводске (около 2 200) — датирована 1934 годом. Поскольку эти данные устарели, и здания на подвергшейся разрушениям территории по величине были явно больше среднего, то сравнение, конечно же, не дает правильного представления, например, о размере ущерба, причиненного жилищному фонду. В отчете, составленном чиновниками Военного управления в 1944 г., он был оценен примерно в 40%, а в напечатанном докладе Мерикоски говорится, что сожженных зданий насчитывалось даже 75%. Документального подтверждения столь большого числа не обнаружено. Многие издомов к моменту возвращения советской власти летом 1944 г. были повреждены настолько, что жилого фонда, пригодного для жилья, оставалось лишь 40% от довоенного.
Некоторое представление о положении дел в конце 1941 г. дает составленный в декабре список домов, пригодных для использования в качестве жилья. Правда, он охватывает лишь центр города, да и то нет полной уверенности, что весь. В списке упоминаются 500 домов, из них около 40 кирпичных или каменных. В 26 было от трех этажей и больше, самым высоким было пятиэтажное здание, и уровень благоустройства этих домов был в целом довольно непритязательным. Водопровод имелся в 30 зданиях, а центральное отопление — в двух десятках домов. Из уцелевших общественных зданий, наряду со старым административным центром, примечательными были новое здание Верховного Совета на улице Ленина, университет, а также некоторые другие административные здания, школы и больницы. Казармы в южной части города полностью уцелели, как и большая часть казарм, расположенных в центре.
В докладе отмечалось, что эвакуация и уничтожение промышленных предприятий были проведены очень основательно. Лыжная фабрика, лесозавод со складами лесоматериалов и основная часть предприятий пищевой промышленности были сожжены, а ремонтные мастерские почти полностью опустошены. Из станков Онежского завода сохранились лишь остатки, а большая часть его зданий лежала в развалинах. На территории завода, впрочем, осталось большое количество стальных заготовок. Сохранились слюдяная фабрика, хлебозавод, часть зданий мясокомбината и завод по переработке рыбы.
Две из трех гидроэлектростанций города были разрушены, а в третьей демонтировано машинное оборудование. Правда, предполагалось, что одна турбина и генератор уцелели. Теплоэлектростанции в устье реки Лососинки и Соломенном были взорваны. В какой-то степени могла функционировать только маломощная дизельная электростанция. Распределительная сеть и трансформаторные подстанции частично сохранились. Считалось, что небольшую водопроводную сеть с ее оборудованием можно восстановить.
ГЛАВА 3. СИСТЕМА УПРАВЛЕНИЯ
3.1. ОРГАНИЗАЦИЯ ВОЕННОГО УПРАВЛЕНИЯ ВОСТОЧНОЙ КАРЕЛИИ
Насколько известно, первая памятная записка, касавшаяся будущего управления Восточной Карелией, датируется 16 июня 1941 г. К разработке соответствующего плана в Главной ставке приступили примерно на Иванов день. За выполнение этой работы отвечало несколько активистов[22], подготовивших 10 июля предназначавшийся для узкого круга доклад, и чувствовалось, что к нему приложил руку заместитель председателя Карельского академического общества доктор Рейно Кастрен. Государственный совет[23] также проявлял интерес к этой проблеме, но вследствие разногласий относительно порядка действий и быстрого развития ситуации существенных результатов в этом им не было достигнуто.
15 июля 1941 г., за неделю до того, как Карельская армия перешла границу 1939 г., был отдан приказ главнокомандующего о временном управлении Восточной Карелией в военное время. В приказе ставилась задача «учитывая интересы ведения войны, организовать управление захваченной территорией, восстановить порядок, решить проблемы ее экономики, прежде всего сельского хозяйства и снабжения населения, а также осуществлять санитарный контроль и решать другие задачи, которые будут поставлены позже в особом порядке». Начальником Военного управления Восточной Карелии, находившимся в прямом подчинении главнокомандующему, был назначен горный советник[24] (подполковник) Вяйне Котилайнен, занимавший в гражданской жизни должность исполнительного директора фирмы АО «Энсо-Гутцайт». В помощь начальнику был создан штаб ВуВК с соответствующими отделами, который находился сначала в Миккели[25], затем — в народном училище населенного пункта Нииттюлахти, а с ноября — в Йоэнсуу.
В соответствии с приказом главнокомандующего, территорию, находившуюся непосредственно в тылу наступающих войск, следовало разделить на округа, районы и селения, по возможности соблюдая ранее существовавшее административное деление. За управление округами отвечали начальники округов, на ступень ниже находились начальники районов, а низший административный слой состоял из местных начальников с подчиненными им штабами. На первом этапе за военное управление отвечали командующий Карельской армией и командиры армейских корпусов, входивших в нее. Начальники округов и районов подчинялись им до передачи зоны ответственности в ведение начальника Военного управления.
В датированном 30 июля сообщении штаба ВуВК объявлялось о разделении подлежащей захвату территории на Олонецкий, Масельгский и Беломорский округа. 5 августа штаб Карельской армии приказал создавать в некоторых местностях, по мере захвата их войсками, временные административные и организационные центры. Порядок работы Военного управления на территориях, подчиненных ему, был утвержден месяцем позже.