Итог подобной методичной идеологической обработки населения Украины налицо: её жители стали нервными, озлобленными и агрессивными. Более того, эти патологические особенности психики людей стали усиленно эксплуатироваться во внешней политике, которая в годы правления третьего Президента Украины приобрела откровенно русофобский характер, на что обратил внимание доктор исторических наук, экс-вице-премьер-министр Украины Дмитрий Владимирович Табачник в статье «Украина: политика упущенных возможностей». В частности, он пишет, что «внешняя политика Виктора Ющенко… ничего общего не имеет ни с государственными интересами Украины, ни с волей и убеждениями большинства украинских избирателей. Это политика воинствующей русофобии и пещерного национализма» («2000». - N 42, 17.10.2008 г.). Эта политика не могла не осложнить жизнь, и реально привела к обострению отношений не только между жителями различных регионов нашей державы, но также и между Украиной и Россией, административные границы между которыми, по сути, разорвали надвое тело и душу единого российского народа. Пальма первенства в деле воплощения этой варварской акции в жизнь, несомненно, принадлежит этому незадачливому главе государства. И, думается, что подобного рода деяния, — его единственная лепта в историю этой многострадальной державы. Это обстоятельство не ускользнуло от внимания академика Толочко, который отметил, что «намеренно или по недомыслию, он способствовал расколу страны на два противостоящие лагеря. Героизировал предателей и предал героев. Рассорился с Россией и не обрел доверия на Западе.

Но наибольшим «достижением» президента явилась легализация им в Украине идеологии этнического национализма, а по существу нацизма. Убедительное свидетельство этому — его указы о юбилеях ОУН-УПА и С. Бандеры, о присвоении гауптштурмфюреру СС Роману Шухевичу звания Героя Украины. Стоит ли после этого удивляться, что новоявленные националистические фюреры не стыдятся провозглашать (на Говерле, на берегах Днепра или в интернациональном Ужгороде) свои неврастенические лозунги против «москалей, жидов и ляхов». Еще страшнее, что идеология нацизма стала у нас составной частью образовательных программ, причем не только вузовских, но и школьных» («2000». - N 37, 11.09.2009 г.).

Думается, что для подавляющего большинства бывших граждан СССР последнее стало весьма болезненной незаживающей раной, непрестанное посыпание солью которой можно смело уподобить преступлению исторического масштаба. А делать подобное могут только люди, масштаб невежества которых не подается какому-либо разумному объяснению. Ибо, основным итогом их бездарного правления стало массовое вымирание и паническое бегство людей из страны, которая в 1991 г. получила столь блестящие перспективы для своего цивилизованного развития. Глядя на происходящее, трудно возразить остроумному Олесю Бузине, заявившему, что «это не просто кризис режима Ющенко или «оранжевых». Это кризис всего украинского национализма, оказавшегося на поверку еще одной пирамидой… По сути, вся Украина стала депрессивным регионом, начиная с Киева и заканчивая самым глухим селом. А власть, кажется, интересует только то, как идет украинизация. Иногда создается впечатление, что идеалом для Ющенко и его компании является не живая страна, а кладбище, где все надгробные надписи — на «державній мові»» («Сегодня», 15 февраля 2009 г.).

Подобная внутренняя и внешняя политика державы наглядно демонстрирует отсутствие какого-либо понимания консолидирующего потенциала общечеловеческих ценностей. Иными словами, идея этнической консолидации части населения страны всё более и более вытесняет идею национальной солидарности граждан Украины. Основополагающую роль в этом постыдном процессе сыграла националистическая часть правящего класса страны, политика которого начисто утратила общечеловеческий характер. Об этом с тревогой писали отечественные политологи, журналисты, эксперты. Но, невзирая на всё возрастающую угрозу раскола населения страны, возбуждение в его среде взаимной неприязни и даже презрения друг к другу, соответствующая партия власти упорно проводит в жизнь идеологию украинского интегрального национализма.

В процессе осуществления подобной политики бросается в глаза, что украинцам искусственно навязывается чувство некоего превосходства над своими соотечественниками, но иного этнического происхождения. Например, на это обстоятельство обращалось внимание в публикации «Украину погубит ксенофобия. Если ксенофобию не искоренят в себе украинцы». В частности, её автор пишет: «Постепенно этноцентризм — то есть превозношение во всем одного этноса, его норм и традиций, становится чуть ли не государственной идеологией. Особые усилия предпринимаются для противопоставления всего украинского русскому» («2000». - N 48, 3.12.2010 г.). При этом идеологи партии этнической нетерпимости отнюдь не задумываются над правовыми последствиями такой политики. А вместе с тем последняя самым естественным образом влечет за собой нарушение основных прав человека. Тем самым закладывается психологическая и политическая основа для фиктивности важнейшего раздела Конституции, посвященного правам человека, а, следовательно, и всей правовой конструкции Основного закона страны.

Там, где людям отказывают в принципе равенства их прав по тем или иным соображениям, нет места достоинству человека. Там же, где человеку хронически отказывают в уважении к его достоинству, провоцируется политическая борьба вплоть до развязывания гражданской войны, о чём красноречиво свидетельствует всё произошедшее на территории бывшей Югославии. Об опасности подобного исхода обращается внимание в статье «Рецепты для националистов». В частности, её автор пишет: «Современные украинские националисты вместо дороги созидания и объединения разных этносов в единую украинскую нацию сознательно выбрали дорогу ненависти и раскола Украины» («Украинская правда», 1.12.2010 г.). Надо признать, что их усилия при поддержке как водится значительной части населения Украины в конце концов увенчались успехом: ненависть и раскол стали повседневной реальностью.

Подобная политика этнического самоутверждения одних граждан за счёт других, на мой взгляд, привела к глубокой деформации политического сознания, и, по сути, создала непреодолимые препятствия для приобщения к ценностям западноевропейской цивилизации. Ведь нельзя подлинное богатство страны — изобилие культур, языков и вероисповеданий — упорно превращать в неиссякаемый источник бед и несчастий своего народа. Это какой-то болезненный и противоестественный процесс. Как заметил выдающийся российский христианский богослов и проповедник Александр Владимирович Мень (1935–1990), «чудесное многообразие людей, прекрасное многообразие языков, темпераментов, культур, истории, многообразие, которое создает красоту жизни, превращается сейчас в повод для конфронтации. Это массовое сознание деградирующего человека. Напомню, что ксенофобия — зоологического происхождения». Однако осознание этих простых истин стало для многих политиков Украины подлинным камнем преткновения, а то обстоятельство, что «ксенофобия — зоологического происхождения» — несостоявшимся откровением.

Итак, ксенофобия — это подсознательная установка ненависти в отношениях с представителями другого этноса, расы, религии, нации, находящая своё внешнее выражение в желании причинения им зла.

Ксенофобия проявляет себя преимущественно в двух формах — этнической и религиозной. Особенно опасным это явление становится тогда, когда карту ксенофобии активно и настоятельно разыгрывает партия власти, члены и лидеры которой рассматривают себя в качестве господствующего племени в державе на основе дурно истолкованного ими естественного права. Иными словами, они искренне убеждены, что само по себе этническое происхождение вне какой-либо зависимости от ума, профессионализма и порядочности по определению должно гарантировать им монополию на власть в государстве. В Украине подобная партия, объявив себя национал-демократической, сделала ксенофобию основным содержанием своей политической активности. При этом демократия в их деяниях не просматривается, но национализма в худшем смысле этого слова, хоть отбавляй. У представителей этой партии ксенофобия стала формой восприятия, оценки и интерпретации окружающего мира. На это обстоятельство обратил внимание Лавринович. Так, в одном из своих интервью он откровенно заявил: «Я никогда не понимал и сейчас не понимаю термин «национал-демократ». Эти понятия тяжело соединяются. Ты или стоишь на позициях демократии, или — на позициях ксенофобии. Лично я всегда выбирал первое» («2000». - N 39, 26.09.2008 г.). Правоверные члены украинской партии этнической нетерпимости навсегда остановили свой выбор на последнем.

Тенденция злоупотребления этническими чувствами «титульной нации» стала проявлять себя повсеместно почти на всём постсоветском пространстве. Тревогу по этому поводу бьют уже многие правоведы, правозащитники и политологи, с горечью констатирующие происходящее отчуждение между людьми, бывшими в недавнем прошлом гражданами единого «интернационального» государства. На подобные нарастающие, как снежный ком, проблемы Украины обращается, например, внимание в статье «Совет Европы: анализ украинской ксенофобии» («2000». - N 17, 25.04.2008 г.). В этой публикации не осталось незамеченным абсолютное равнодушие власть предержащих к проявлениям расизма и ксенофобии на территории молодой державы. Конечно, подобная тенденция к проявлению ксенофобии как устойчивой черты национального характера вызывает беспокойство и робкий протест со стороны общественности. Протест является робким потому, что таковой явно противоречит политике партии власти, представители которой давно и намертво оккупировали блок гуманитарных вопросов в системе государственного управления жизнедеятельностью населения Украины. Вместе с тем ксенофобия угрожает стране столь очевидной опасностью, что заставляет преодолевать страх и апеллировать к общественному мнению.

Весьма нелегкую, неблагодарную и опасную миссию подобного рода борьбы с этим проявлением традиции невежества взвалили на свои плечи некоторые представители академических кругов Украины. В частности, в украинских СМИ в 2005 г. появилась статья «Против ксенофобии, за европейскую Украину», в которой ряд украинских учёных и общественных деятелей выразили своё негодование заметным и активным распространением ксенофобии в Украине. В статье обращалось внимание на ту неблаговидную роль, которую в этом позорном деле играет одно высшее учебное заведение страны, ставшее в связи с этим притчей во языцех далеко за пределами молодой державы. Принципиальная позиция авторов статьи делает им честь и, в известной степени, спасает в глазах цивилизованного мира репутацию Украины. Должен, однако, признать, что подобная позиция, увы, большая редкость в стране и, боюсь, является лебединой песней тех немногих наших соотечественников, в памяти которых каким-то чудом сохранились отдельные примеры поведения лучших представителей российской интеллигенции наподобие упоминающегося ниже обращения «К русскому обществу» (30 ноября 1913 г.), автором которого выступил известный писатель и общественный деятель Владимир Галактионович Короленко (1853–1921).

Порядочность и принципиальность, однако, оказались не в числе тех достоинств, которым гарантирована поддержка со стороны правящего класса молодой республики. Именно поэтому апелляционным судом города Киева — столицы Украины — было вынесено решение об удовлетворении иска соответствующего высшего учебного заведения к авторам упомянутой статьи. На основании судебного вердикта ответчики, в основном академики, вынуждены были покаяться, в общем-то, за свою непримиримость к ксенофобии и ответственное отношение к нравственному здоровью населения своего отечества. Секрет подобного исхода судебного процесса очень прост: в попечительском совете злополучного учебного заведения — истца по делу — широко представлены лидеры партии этнической нетерпимости, которые по совместительству являлись руководителями высших органов государственной власти Украины.

Совершенно очевидно: чтобы достойное поведение стало востребованным и общепринятым, Украина настоятельно нуждается в созидании гражданского общества и правового государства. Только этим инструментам западноевропейской цивилизации под силу справиться с традицией невежества и обеспечить действенность европейских ценностей на территории нашей страны. Пока же в государстве наблюдается очевидная тенденция к проявлению нетерпимости на этнической почве, одной из основных причин которой является агрессивная политика партии власти, которая откровенно проповедует ксенофобию в качестве основы для консолидации граждан украинского происхождения. И надо отдать должное усилиям этой партии: консолидация в действительности имеет место. Однако изнанкой такого единения порочных душ всё чаще и чаще выступает этническая неприязнь в самых различных её модификациях.

За примерами далеко ходить не надо. Так, в статье «Есть ли в Украине расовая нетерпимость и ксенофобия?» обращается внимание на то, что в 2008 г. в Украине был зафиксирован длинный ряд «инцидентов с совершением насилия над иностранцами, которые, по мнению международных экспертов, могут квалифицироваться как расовая нетерпимость или ксенофобия» («Украинская правда», 26.03.2008 г.). Правозащитники возмущены тем, что расовые преступления происходят при попустительстве, а то и при прямом участии представителей правоохранительных органов. В качестве примера в ежегодном докладе лауреата Нобелевской премии, британской правозащитной организации «Международная амнистия» приведена история, приключившаяся в Украине с беженкой из Конго: «Во дворе многоквартирного дома, где она живет, к ней подошел милиционер в состоянии алкогольного опьянения. Он потребовал у нее документы, спросил регистрацию и пригласил в кафе. Когда она ответила отказом, он предложил заняться сексом и попытался силой заставить ее пойти с ним. В результате последовавшей борьбы женщина получила ссадины и ушибы. Когда она попыталась заявить об инциденте в местное отделение милиции, там отказались его принять» («Украинская правда», 13.06.2008 г.).

Эта авторитетная международная организация также отмечает, что в целом по Украине большинство подвергнувшихся нападению оказались людьми африканского или азиатского происхождения. Утверждается также, что объектами расистских нападений часто становятся цыгане, евреи и еврейские культовые учреждения. При этом обращается внимание на то, что «каждый, кто иначе выглядит, может стать жертвой нападения или проверки документов милицией на расистской почве» («Украинская правда», 11.07.2008 г.). Приведенное — абсолютно обыденное дело в Украине. А посему, сколько людей в действительности становится жертвами подобных посягательств, которые в силу отсутствия надлежащей статистики не попадают в поле зрения международных организаций, остается только гадать. По этому поводу можно лишь с невыразимой горечью констатировать, что ксенофобия, к великому сожалению, — единственный очевидный результат многолетней деятельности украинской партии этнической нетерпимости. Поэтому появлением публикаций в украинских СМИ с кричащими заголовками: «Украине упрекают за пытки, расизм и дискриминацию» («Украинская правда», 12.12.2008 г.) уже никого не остановить: ксенофобия стала частью украинского национального ландшафта.

К сожалению, права человека в качестве внутренних убеждений, образа мышления, правовой идеологии никогда не могли укорениться на территории Украины.

Весьма красноречивый пример поведения представителей разных этносов в борьбе за права человека в «Степлаге» (особом лагере N 4 системы ГУЛАГ), который располагался на территории Казахстана, приведен в книге «Архипелаг ГУЛАГ». В этом лагере, в котором довелось хлебнуть лиха и её автору, заключенные объявили забастовку, усилив эту акцию протеста голодовкой. Редчайший случай в системе ГУЛАГ. Накануне этой акции, администрация лагеря искусственно разделила его единую территорию стеной на два лагерных пункта. В одном остались, по выражению А.И. Солженицына, ««щирые» украинцы, тысячи две человек», а в другом — «тысячи три всех остальных наций — русские, эстонцы, литовцы, латыши, татары, кавказцы, грузины, армяне, евреи, поляки, молдаване, немцы и разный случайный народ понемногу, подхваченный с полей Европы и Азии». Последние и объявили всеобщую забастовку, уведомив об этом с просьбой о поддержке украинцев записками, переброшенными через упомянутый забор. Забастовка и изнурительная в лагерных условиях голодовка начались… но без участия украинцев. Как вспоминает Солженицын, после начала акции протеста «украинцы выходили на работу как ни в чём не бывало. Сомнений не было, что они получили наши записки, и слышат двухдневную нашу тишину, и с башенного крана строительства видят двухдневное наше безлюдье после ночной стрельбы, не встречают в поле наших колонн. И тем не менее — они нас не поддержали… (Как мы узнали потом, молодые парни, их вожаки, ещё не искушённые в настоящей политике, рассудили, что у Украины — судьба своя, от москалей отдельная…). Нас было, значит, не пять тысяч, а только три…

И вдруг 19 февраля стали собирать огромный этап человек в семьсот. Этап особого режима: этапируемых на выходе из лагеря заковывали в наручники. Возмездие судьбы! Украинцы, оберегавшие себя от помощи москалям, шли на этот этап гуще, чем мы».

Впрочем, украинцев хватало с избытком везде, как среди заключённых, так и среди персонала концентрационных лагерей советской империи, о чём вспоминал в своей книге «Всё потерять — и вновь начать с мечты…» в прошлом один из таких заключённых, а впоследствии известный советский золотопромышленник Вадим Иванович Туманов: «Много шуток в свой адрес вызывали украинцы. Их было одинаково много как среди заключенных, так и среди лагерного начальства, охраны, надзирателей… На Колыме сидело очень много украинцев, которые во время войны на оккупированной немцами территории были старостами, комендантами. Получив после войны по 25 лет за измену Родине, они сидели в колымских лагерях и, естественно, многие возмущались, почему их посадили. Заключенные часто посмеивались над ними, произнося с украинским акцентом: «Ну за шо ж мэнэ двадцать пьять рокив далы? Я ж тильки в душегубце дверцы загепывал». Особо подтрунивали над западными украинцами: будто бы они спрашивали, когда их призывали в армию: «Пулемет свий брать, чи державний дадуть?» — потому что у всех было оружие, и уж кто не любил Советскую власть по-настоящему, то это «западенцы». Думается, что это лишь ещё одно, но весьма яркое подтверждение того прискорбного факта, что преимущественно украинцы в равной степени с полной отдачей своих сил обслуживали концентрационные лагеря, как нацистской Германии, так и большевистского СССР, что, впрочем, не помешало большевистскому руководству в лице Н.С. Хрущёва 17 сентября 1955 года издать Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.», в результате которого выпущенные на свободу коллаборационисты-прислужники гитлеровской Германии стали одной из самых надёжных опор советской власти на территории УССР. Полагаю, что именно на носителях предательства и продержалась столько десятилетий бездушная большевистская империя.

Продолжая эту тему о подлинном отношении украинцев к правам человека в советской империи в одной из своих публикаций поведал писатель В.А. Коротич, подчеркнув, что «если в России был некий выбор и полоса диссидентства простиралась между националистом Солженицыным и космополитом Сахаровым, то на Украине был один только полюс, националистический. А я, украинский писатель, никогда не был националистом, соглашаясь с философом Владимиром Соловьевым, что национализм развращает народ так же, как эгоизм — отдельного человека». На весьма специфическое участие украинцев в правозащитном движении в СССР обращал внимание и известный советский диссидент В.Д. Малинкович. В частности, он писал, что, «за редким исключением украинские диссиденты правозащитниками не были. Когда на годовщину Хельсинской группы нам вручали ордена, они сами признались, что использовали ее лишь как форму борьбы за независимость». («2000». - N 30–31, 18.07.2008 г.).