– Нет. Я закончил строительную академию, – ответил начальник охраны, и в его словах прозвучала гордость.

– Неужели?! Тогда это уже после меня, – я не удержался от иронии. – В мое время оно еще было строительным институтом. А потом, я слышал, открыли даже кафедру международных отношений?

Начальник охраны слегка насупился, и я понял, что выбранная методика не приведет меня к намеченной цели.

– Прости, коллега, – я попытался перейти на прямолинейную лесть. – Строяк даже в наше время был крут. А на архитектурный, вообще, невозможно было попасть – бешеный конкурс. Я быть может тоже туда бы пошел, да только рисовать и петь с детства не могу. Не дал бог талантов. А ты, на каком факе учился?

– Да я, вообще, проходил специализацию на кафедре возведения гальюнов и сортиров. Но биологов уважаю. Они невидимыми нитями как-то связаны с моей специализацией.

– А я строителей, вообще, люблю, – поспешно признался я. – Каждую весну я строю скворечник с мыслью о том, что хоть кому-то помогаю решить жилищный вопрос.

– Я подозреваю, что у вас на биофаке была сильна художественная самодеятельность? КВН, поле чудес, поле дураков? – с улыбкой предположил начхран.

– Ну, нет. Это в политехе. На автомобильном. Там, вообще, никто не учился. Автомобилестроение в нашей стране – это чистый смех! Вот они и ржали все пять лет. Очень талантливые ребята там учились.

– По-моему, кораблестроительный у них тоже был силен в КВН, – неожиданно поддержал меня начхран на нейтральной территории.

– Ну, про них я ничего сказать не могу. Правда, суда на подводных крыльях с наших рек исчезли как раз с тех самых пор… – я сам удивился неожиданно открывшейся причинно-следственной связи.

– Ты хочешь сказать, где нет науки – там КВН? А где нет инженерной мысли – там одни клоуны? – начальник охраны заерзал на стуле.

– Ничего такого я не хотел сказать. Само как-то вышло. Ты сам первый начал про биофак и самодеятельность. А у нас ничего такого и не было. День фака и все! Потому что у нас женский факультет! Нас в группе было всего двое: я и Юрка Рябокожушный. Остальные девушки. Сколько всего не помню, но Юра подсчитал все точно. «Андрей», – сказал он мне на 23 февраля, – если они нам подарят по машине «Волге», то на 8 Марта нам с тобой придется подарить им по мотоциклу Иж-Юпитер-С коляской».

– И что? – спросил начхран совершенно глупым лицом.

– Слава Богу, не подарили. Где бы мы столько мотоциклов взяли…

– Твою мать! – злобно выразился начальник. – Я же с самого начала просил – не иби мне мозг, Дарвин!

– Так! – закричал я в ответ на агрессию. – Я иду строго по дороге, никуда не сворачиваю, не ем и не пью, и даже не писаю в придорожную пыль. К вечеру покину территорию заповедника. Потому что сто лет назад, после окончания школы, мы с товарищем прошли пешком вдоль всей Сежы до самой Волги. И теперь я хочу повторить этот путь. И мне плевать какой политический строй сейчас в стране! Я не могу сказать «потому что я свободный человек». Это вряд ли! Но потому что это земля моя и эта река моя. Мои ноги протопали по этой дороге задолго до вашего здесь появления. С течением этой реки я раз пятнадцать или двадцать спускался вниз по течению. Поэтому – гоу ту жопа, господа!

– Чего разорался. Мы особо никому не препятствуем, – примирительно произнес начхран. – Давай паспорт, сейчас мы тебе оформим пропуск. Через 15 минут у нас пойдет машина на Южную базу, они тебя и подкинут, почти до самого выхода из заповедника. А то ты мне тут еще про 27 статью Конституции втирать начнешь. Кого не поймаешь, сразу вспоминает про Конституционные права.

– Идиоты! – согласился я. – Лично я в Конституцию не верю, только – в здравый смысл.

– Не знаю, кто из вас глупее, – задумчиво произнес начальник охраны, изучая мой паспорт. – А меня Михаил зовут. И я не начальник охраны, а заместитель директора по безопасности. Кстати, насчет посикать в придорожную пыль. У нас тут недалеко от заповедника проходит путь Батыя. Мне недавно показали. Когда монголы шли завоевывать Русь, они передвигались по льду рек. А по весне, когда почти всех покорили, они повернули на юг в степи. И им пришлось двигаться по водоразделу рек через леса. Так вот. Местами этот путь до сих пор до конца не зарос. Представляешь, продвигается через лес многотысячное войско. У каждого монгола по 2-3 лошади на смену – это исторический факт. Двигаются узкой полосой, медленно, возможно, даже приходится вырубать дорогу. Потому что многие историки считают, что в те времена в России дорог, в принципе, не было. Колонна растягивается на несколько десятков километров, многотысячный табун лошадей все вытаптывает на своем пути. И кто-то постоянно справляет нужду, включая тех же лошадей. Почва прессуется и засаливается так, что потом на ней долго не может ничего произрасти.

– По-моему, тебя развели. Копать не пробовал? Может там, под копытами, закопан газопровод «Уренгой-Помары-Ужгород»?