В те давние времена, на краю поляны у самого леса, среди развалин пыталась выстоять чья-то баня. Бревенчатые стены перекосило друг относительно друга. Черная крыша почти сгнила. Дверь превратилась в калитку от палисадника. Но внутри сохранилась печка, и на полатях лежало чье-то грязное одеяло. Убежище было крайне убогим и вызывало отвращение. Я еще тогда подумал, что возможно как раз здесь и обитает старик, которого выгнали из заповедника. Но тогда мне было еще не до него.
По последней информации он перебрался в Черноречье и живет теперь там. Или жил там? Возможно, я снова опоздал. В Черноречье я никогда не был. Судя по карте, деревня располагалась достаточно далеко от реки на каком-то небольшом притоке. Я давно вычислил, где этот приток впадает в Сежу, и последние несколько лет порывался повернуть байдарку вверх по течению. Но весной всегда некогда, а летом протока становится непроходимой.
Я решил начать поиски старика с Пижны, и если не получится, тогда отправиться в незнакомое мне Черноречье. В случае полного отсутствия легендарного старика попробую подобрать вид на жительство самостоятельно и бомжевать без теоретического обоснования. Сежа и леса, вдоль неё, тянули меня как магнит с восьмого класса. И вот теперь случилось чудо – магнитная сила вырвала меня из паутины обстоятельств, и я еще не старик.
Обойдя поляну вдоль берега, чтобы полюбоваться текущей водой, я вышел к двум сохранившимся в ложбине домам. Первый дом, стоявший ближе всего к реке, имел баню, забор, небольшой огород и какие-то еще хозяйственные постройки. Второй дом был ничем не отягощен. Я понял – егерей нужно искать именно там, и направился к нему. У дома мужчина в свитере посредством топора пытал старый пень, выбивая из него дрова. Занятие само по себе было постыдное в силу изначальной бестолковости. Но и мужчина, видимо, не слишком старался, так как не вспотел даже в свитере. Мое появление было совсем некстати – онанировать лучше без свидетелей, а тут я нарисовался.
– Здравствуйте, Саша, – сказал я, почти уверенный, что не ошибся.
– Откуда вы меня знаете? – спросил он с неприметной неприязнью, после того как буркнул что-то нечленораздельное в ответ на мое приветствие.
– Я как-то тебе привет от Кэпа передавал, когда еще с детьми летом на байдарке плавал.
– Меня действительно зовут Саша. Только я не знаю никакого Кэпа.
– Давно это было, – согласился я. – Может ни Кэп, а Краб? А может Каптейн? Каптейн из Покровского?! Мы мимо пляжа проплывали – вот он и попросил передать привет егерю Саше из Пижны. Я обещал.
– И что? – хмуро поинтересовался Саша. – Передали?
– Передал. Даже не сомневайся! Меня еще жена спрашивала: «Как же мы этого Сашу в Пижне искать будем?». А я объяснял, что пристанем к берегу, и я схожу в контору: передам привет. Во всяком случае, я так и собирался сделать. Если я кому-то дал слово, да еще и в пути…
– И что? – снова промычал Саша.
– Да ничего. Как зашли на поворот на Пижну, почти лоб в лоб столкнулись. Сидит в лодке под берегом мужик и поплавком рыбу ловит. Борода как у тебя, вид городской, в смысле – интеллигентный. И свитер, как у Хемингуэя. Спрашиваю: «Вы, Саша?». «Да», – говорит. «Вам привет от Кэпа». Моя жена еще подивилась точности попадания привета в цель.
– И что? – снова потребовал уточнений Саша.
– Сеанс связи произошел успешно. Твой аватар в прошлом покивал в знак благодарности и от привета не отказался. Видимо, ты все-таки знал Кэпа из Покровского? Мне почему-то показалось, что вы служили вместе: возраст был примерно одинаковый.
– Я, вообще, никого из Покровского не знаю. Может это был не я? – возразил Александр. – Вон в соседнем доме егерь с женой живут – может он? Его тоже Александром зовут. И борода у него имеется… Да, тут у всех – борода! Правда, он лет на двадцать меня старше… Может тебе к нему? А борода то, какого цвета была?
– Черная, как у тебя, только тогда без седины, – я был уже не рад, что сразу не представился обычным способом. «Просто Дарвин. Чарльз Дарвин», – я уже заметил, что люди начитанные реагируют на это оптимистично, а люди неначитанные чувствуют в этом имени что-то знакомое и тоже начинают к тебе относиться с теплотой.
– Тогда не подходит, – сделал вывод Саша, – у бывшего лесника борода седая всегда и окладистая как у Льва Толстого.
– Еще кандидатуры имеются? – спросил я язвительно.
– Нет. Кандидатур больше нет, – с грустью заключил Саша. – Видимо, все-таки это был я… – протянул он, и глаза его впервые заискрились. – Но Покровское…?