– Накатил сегодня, а босс? – Послышался голос Сергея. – Чертов пьянчуга, поставить бы тебя на место разок.

– Умолкни подобру-поздорову. – Рявкнул он и вновь сделался мечтательным и смотрящим в необозримую даль. Как ни странно, Сергей послушно умолк, то ли от обиды то ли давая возможность этому жалкому червяку высказаться.

– Время все так же ускользает, все плыве-е-е-т, куда-то, все ухо-о-дит, – Надзиратель вытащил сигарету и засунул в рот, а потом словно и забыл про нее, оглядываясь пустующими глазами по сторонам, – я ведь тоже человек, я ведь тоже, будь я проклят творение, а чего мне не быть им а? Все мы парни в одной лодке, ага. – Он умолк на время, и сигарета перестала болтаться. – Время все идет и идет, прямо как на параде, солдаты все ходят и ходят, а вот для кого эти доходяги ходят, куда они идут и зачем? Куда мы все идем то?

– Да никуда мы не идем босс. – Ответил незнакомый голос.

– Флейта, а ну-ка меньше слов, больше дела, давай сыграй-ка мне, только не громко, а спокойно, как солдаты, идущие куда-то там… Далеко.

Музыка флейты наполнила блок, умеренным спокойным тоном и Надзиратель начал покачиваться из стороны в сторону и притаптывать лакированным ботинком.

– Жизнь смерть, смерть жизнь, когда умираешь думаешь о жизни, а когда живешь о смерти.

– Ха-ха! – Хохотнул Сергей и умолк.

– Я ведь и не таких видывал, как этот упырь, здесь бывали всякие, здесь была сама смерть и ее мы тоже избили, и ее мы тоже сломили, да. Все вы в один момент попадаетесь нам, жалкие и беспомощные, без своих пушек и автоматов, без гордыни и мощи, всех вас ожидает одна участь.

– Тебя тоже босс. – Сказал лысый, который наблюдал вчера за Миленой.

– Меня? – Лицо его сделалось жутким от напряжения и раздражения. – На твоем-то месте, я бы точно не возникал, когда ты прибыл сюда у тебя, хотя бы были волосы.

Тот смущенно ушел в темноту, явно взятый за живое.

– Туда-сюда, здесь-там, горе-счастье, радость и… Не радость. Знал я здесь одного заключенного, в те времена я только начал знакомиться с этим миром, в котором приходиться видеть ваши рожи по утру. Звали его Евгений Щекин, крепкий был здоровяк, как скала, мы его били что есть силы до самой усталости и последнего пота, а ему хоть бы что, наплевать, лежит спокойно и не шелохнется. Ох мы с ним, ой-ой-ой, наш Надзиратель тогда ай-ай-ай, ни в какую, нет, ну никак. – Наступила пауза и Надзиратель как будто осмотрел кинопленку тех давних событий и продолжил: – От него и слова нельзя было услышать, он был скалой, он был морем, здоровенный как бык, спокойный. Я ему тогда говорю: «Я ведь найду твое слабое место, я найду проход в твою душу», а он молчок, лишь смотрит, как бы сквозь, а может и насквозь. Такие дела.

Снова пауза.

– Месяцы плыли, время все шло и шло, раны его заживали, и мы вновь наносили ему новые побои и понимали, что нам его не сломить, мы исчерпывали силы быстрее чем успевали доставить ему боль. Это был крепкий орешек, скала, море! Такой нигде не попадется, ему нечего терять, он само совершенство, сама неотвратимость, а мы букашки на его пути, нам до него не достать, нам его не одолеть, нет.

Надзиратель выдохнул.

– Два с половиной года прошло, нам досаждало бить его, но мы продолжали, в то время как удовольствие получал скорее он нежели мы, так быть не должно, это ни в какую, мы здесь трудимся, мы здесь чтобы сломить ваши души, мы здесь для того, чтобы унизить вас за ваши проступки. Он не имел права проводить время без боли, без мучений! И вот однажды я прохожу мимо его камеры и гляжу как он лежит ближе к стенке, видна лишь спина, огромная как камень, я приказал ему встать, он не встает, я говорю, что сейчас позову остальных, он неохотно повиновался и медленно покорно встал, смотря мне в лицо. Глаза его были красными точно кровавое море и две слезы вдруг покатились по его щекам. Я смотрел на него как пораженный и не смог вытянуть из себя ни звука, казалось, он в какой-то степени пребывал в том же духе. Его нижняя губа тряслась, а руки сжимались в кулаки и разжимались. В тот день я узрел это, в тот день он сломался, сделал шаг назад, сдался, да, прямо-таки убит. Эх, это была интересная личность, это была интересная партия скажу я вам, два года я терпел, искал, пытался и места себе не находил, но в итоге он сам сделал все за меня, позже деревяшка та, ну на которой он спал набухла от слез. Эх, здоровяк Евгений, он мог сожрать нас всех здесь и глазом не моргнув, но ему не хватило сил, никто не выходит сухим из этого моря.

Надзиратель вдруг заметил сигарету во рту и зажег ее, дым начал заполнять пространство вокруг, а тишина никак не нарушалась, было слышно, как он вдыхал сигаретный дым, как сигарета его тлела при затяжках, было слышно абсолютно все, даже как тараканы бегали из угла в угол.

– Время, время, да что я так прицепился? Подумаешь! Вон эти двое из охраны даже не знают Евгения, знаменитого орешка! Он был в камере того который умом тронулся, никак не запомню его имени, больно много он болтает.

Сергей буркнул себе под нос, но ничего не ответил, догадываясь кого он имеет в виду.