Было раннее воскресное утро, и я думала, что у меня есть еще несколько часов, прежде чем объявится мама. Она работала в своей пиар-фирме, всегда соглашаясь остаться позже, чем необходимо, чтобы компенсировать то время своего отсутствия, что проводила на съемках в «Сбрось вес». Первый раз вернувшись со съемок «Сбрось вес», мама торжественно объявила, что использует все свои связи и влияние, чтобы стать интернет-знаменитостью, и поклялась не возвращаться в адскую дыру, которой посвятила столько лет своей жизни. Но после того, как два серьезных спонсорства в Инстаграме провалились, ей пришлось пойти к своему бывшему боссу, поджав хвост, чтобы продавать по контракту частичку своей души.

В любом случае я не могла сказать с уверенностью, как будет проходить наше общение, когда она проснется. Наши отношения все еще оставались зыбкими после моего восстания против нее, когда я на прошлой неделе вернулась от Джорджа, и с тех пор мы едва разговаривали. Это не было для нас чем-то новым. За последние годы мы пережили череду ссор с долгими периодами молчания, но в этот раз ситуация казалась более серьезной из-за отсутствия Эшли, которая возвращала нормальный шум в нездоровую тишину, воцарявшуюся в доме.

– Фиеро, – позвала я. Он наклонил голову набок, сразу взбодрившись. – Хочешь… пойти погулять?

Он радостно рванул из одного конца гостиной в другой, и я засмеялась, выводя его через заднюю дверь. Пес выскочил во двор, как только я открыла дверь, прихватив по дороге его любимую желто-синюю игрушку-веревку, чтобы играть в бросай-принеси. Я боролась с ним за игрушку, и как только мне удавалось ее отнять, он несся через двор, готовясь к моему броску. Мы играли больше получаса, пока я не почувствовала, что у меня сейчас отвалится рука – так сильно тянул Фиеро. Я повалилась на землю и позволила ему подойти ко мне и облизать лицо, опрокинув меня на спину. В такие моменты он, верно, думал, что все еще щенок, но я-то хорошо чувствовала, что это был десятикилограммовый пудель-монстр.

– Ой, дружок, я не могу дышать! – вскрикнула я, едва в состоянии издавать звуки.

Задняя дверь открылась, и Фиеро побежал приветствовать нового проснувшегося человека.

– Привет, мам, – поздоровалась я.

– Доброе утро, Савви. – Она поцеловала Фиеро в голову и поплотнее запахнула халат. – Прохладно.

– Не так уж плохо для октября, – сказала я. Погода в Индиане была совершенно непредсказуема. Один день могла быть жуткая тридцатипятиградусная жара, а на следующий день ее сменяли бодрящие десять градусов, и никто бы не моргнул глазом.

– Не хочешь зайти в дом? – спросила мама.

– Конечно, – сказала я, перекатываясь на бок, чтобы подняться после атаки пуделя. Я отряхнула траву с задницы и представила, как мама смотрит своими глазами-радарами, фокусируясь на том, как жир колышется на моих бедрах и задней части. Мне сразу захотелось, чтобы у меня тоже был халат, который я могла бы запахнуть.

Я гадала, настал ли тот момент, когда она начнет оправдывать все свои действия, а я, как всегда, буду извиняться, чтобы заключить мир. Мне было интересно, подумала ли она хоть о чем-нибудь из того, что я ей сказала, или приняла что-нибудь близко к сердцу. Я надеялась, что да.

Мама налила себе в чашку кофе с небольшим количеством ванильных сливок – единственная слабость, от которой она, похоже, так и не смогла избавиться, – и заняла свое место во главе стола. Я неохотно присоединилась к ней, все еще в неуверенности, каким должен быть мой следующий шаг в нашем деликатном танце.

– Ты уже поела? – спросила она.

– Ага, – ответила я, надеясь, что дальнейших вопросов не последует.

– Что ты ела?

Ну вот.

– Тост с арахисовым маслом.

Мама едва заметно поморщилась, но ничего не сказала. Интересно, не поговорила ли с ней Эшли? Она всегда сдерживалась после того, как ее пристыдит Эшли.

– Говорила недавно с Эшли? – спросила я.