У меня, наверное, ужасно расстроенное лицо. Я еще толком не проснулся, моя голова еще переполнена образами прошлой ночи - воспоминаниями о его руках, его теле, о том, как он слизывал с меня эти чертовы розочки из взбитых сливок, о шоколадном вкусе наших поцелуев… Блин, ну почему ему надо уехать именно сегодня? И вчера мне ничего не сказал. Просто побег неверного любовника! Но он не дает мне времени предаваться мрачным мыслям о том, какой я несчастный и покинутый, он протягивает мне уже знакомый пергамент, испещренный пометками - расклад работ на сегодня. А потом еще один - на завтра. И еще один - совершенно пустой и тонкое изящное темно-зеленое перо к нему.

- Вот, смотри, - быстро начинает объяснять он, - эти два пергамента показывают, кого и куда ты должен отправить сегодня и завтра. Не перепутаешь?

Я отрицательно трясу головой.

- А вот этот, пустой, он зачем?

- А этот, Гарри, для того, чтоб ты мог связаться со мной в любое время. Если вдруг что-то изменится, у тебя возникнут вопросы, или же, упаси Мерлин, ты вдруг плохо себя почувствуешь, перегреешься на солнце или промокнешь под дождем, - он улыбается одними уголками губ, - тебе достаточно просто написать. У меня с собой его пара - я тут же тебе отвечу. Договорились?

- Угу, - все еще обиженно отвечаю я. - Ты мне вчера ничего не сказал…

Он смотрит на меня, и я вижу в его глазах те же воспоминания, что до сих пор обжигают меня.

- Мне очень хотелось накормить тебя тортом…

И вновь поцелуй, на этот раз неспешный, будто с привкусом тех самых сливок и коньяка. А потом он порывисто встает, быстро прощается со мной, еще раз взяв с меня обещание писать обо всем, даже если это не связано с работами в Хоге, напоминает мне, что мне тоже пора вставать, завтракать и на работу, а после обеда надо спать хотя бы час, что нельзя сидеть на солнце, носиться по Хогу до изнеможения…

- Сев, а панаму мне тоже одеть? - наконец, не выдерживаю я.

Он смеется, ерошит мои волосы, и вот теперь уже исчезает окончательно.

Часы на прикроватном столике показывают 7. 30, значит, время у меня еще есть. Я, конечно, могу пойти поесть со всеми в Большом зале, но мне почему-то не хочется. Я даже знаю, почему - у меня еще остался торт! Хоть мы его и разорили изрядно вчера вечером, но если его использовать по прямому назначению, он вполне сойдет и без сливочных розочек. И без шоколадок. Так что я зову Добби, прошу принести мне чаю (кофе до сих пор находится под запретом!), а сам отправляюсь в ванну, чтобы лицезреть в зеркалах от пола до потолка свою заспанную физиономию, растрепанное воронье гнездо на голове и пару весьма красноречивых красноватых отметин, напоминающих о вчерашнем вечере - слава Мерлину, не на самых видных местах. Футболку я снимать не планирую, так что сводить их не буду. Приятная истома все еще не желает покидать мое тело, я потягиваюсь, довольно жмурюсь и ныряю под душ. А потом сижу у окна и поглощаю чай с тортом - и не думаю ни о чем! Аромат летнего утра, еще не нагретого солнцем, где-то в стороне леса перекликаются птицы, Хагрид зычно зовет Клыка, «да где ж ты запропастилась, проклятая псина, ну-ну, хороший мой, иди к папочке»… Наверное, я счастлив. Бездумно и безусловно.

О, черт! Уже начало девятого! Еще минут двадцать - и на стадион начнут прибывать первые ремонтники, которых мне надлежит назначать на работы. Ну не мне, разумеется - на плане Северуса движутся точки, стрелки указывают на отдельные участки на плане Хога. Я вскакиваю, быстро накидываю мантию поверх футболки и джинсов - я знаю, что Мак Гонагалл не одобряет нашей любви к маггловской одежде в стенах школы, а мне почему-то хочется не злить ее сегодня. Вообще глупо злить своего декана, когда тебе почти восемнадцать, а чувствуешь себя порой на восемьдесят…

И еще через пару минут я занимаю свое рабочее место на уже отстроенных трибунах под навесом, приветствую Малфоя старшего, ему на сегодня поручено восстановление квиддичных ворот, которые на шестом курсе так лихо охранял наш Рон. Мы стараемся не пускать Упивающихся в замок, хотя за ними и следят авроры. Ну а потом кого-то в западную галерею, где поврежден пол, похоже, кто-то из войска Темного Лорда крепко засадил по нему увесистым камнем. В подземелья бригаду мистера Прингсти, самые лучшие каменщики, да-да, таких Вы нынче не сыщете во всей Англии, мистер Поттер! Стекольщиков в кладовые, тьфу, нет, конечно, им же витражи в Большом Зале восстанавливать! А в кладовые у нас идут сегодня бравые добровольцы во главе с миссис Берти, которая выглядит, как только что отовравшаяся от плиты домохозяйка, хотя и является заместителем начальника хозяйственного отдела в Министерстве лет так пятнадцать!

Наконец, стрелки на плане Северуса перестают мне подмигивать, превращаясь в кружки, теперь обозначающие занятые работой бригады. Я могу вздохнуть, наверное, даже пойти прогуляться, но мне очень хочется воспользоваться тем пергаментом, что он дал мне утром. Ну и что, что он сидит сейчас на заседании Визенгамота? И я аккуратно вывожу выданным мне пером на чуть желтоватой шероховатой поверхности: «Все в порядке. На работы всех расставил. Через час проверю». Мне еще очень хочется написать какую-нибудь ерунду, почему-то «целую», но я воздерживаюсь, сразу вспоминая Джинни или Лаванду с густо накрашенными губами - целую, пупсик! «Молодец!» - кажется, буквы с сильным наклоном сами бегут по пергаменту. Я улыбаюсь.

Мне кажется, этот день сам улыбается мне - легкими, бегущими по небу облаками, солнцем, все выше поднимающимся над горизонтом, шелестом крон деревьев Запретного леса. И когда я через час при помощи амулета перемещаюсь по всему Хогу, чтобы проверить, как идут дела, все так же беззаботно улыбаются мне - и миссис Берти, и мистер Прингсти, и усатый бригадир стекольщиков, и даже Малфой, демонстрирующий мне первый восстановленный шест, на котором будет крепиться кольцо для квоффла. И я улыбаюсь им в ответ.

И продолжаю улыбаться, заваливаясь на тихий час на прохладную подушку в нашей спальне, выбирая отчего-то не свою, а его. И все идет своим чередом. Как всегда бывает в те дни, в которые происходит то, чего ты не ждешь…

Я понимаю, что что-то идет не так, когда мы все, работающие сейчас в Хоге, собираемся в Большом зале, чтобы выпить чаю и немного подкрепиться, потому что до ужина еще далеко, а работы закончатся только часа через два. Я понимаю это по странно осунувшимся лицам Герми и Рона, без единого слова садящихся рядом со мной. И моя дурацкая улыбка, весь день, как прилепленная, сиявшая на моем лице, начинает тускнеть, становясь неуместной маской.

- Гарри, - как-то без выражения произносит Герми, - сразу после чая Мак Гонагалл ждет нас троих у себя в кабинете. Она нас…

- Она нас застукала, когда мы обнимались на лестнице, - мрачно бросает Рон, расставляя все точки над i. - Только вот при чем тут ты?