Сделаю еще одно важное лирическое отступление. Хочу привести одну любимую хрестоматийную иллюстрацию. Паскаль оказал огромное влияние на русскую культуру. И если на Западе его как философа до ХХ века почти никто особенно не ценил, то на русскую почву он хорошо лег, был здесь встречен как родной уже в середине XIX века. И Толстой, и Тютчев, и Достоевский, и Баратынский, и Мережковский, и Розанов, и славянофилы, и Шестов – все очень увлекались Паскалем. Самый хрестоматийный пример, который я не могу не привести, это Тютчев. У Федора Ивановича Тютчева мироощущение было во многом близким к паскалевскому. Вы, конечно, помните эти волшебные и волнующие строки в развитие темы Паскаля? Знаменитое стихотворение, в котором я пропущу первое четверостишие:
Тут все: разлад человека с природой, одиночество, несоизмеримость человека с Вселенной, бездомность и – «души отчаянный протест» пред лицом молчащей бесконечности чуждого мира.
Но пойдем дальше. А дальше – очень важная тема, у которой большое будущее в экзистенциализме. Тема того, как человек убегает от всего этого. Ведь это же невыносимо и ужасно: заброшенность, одиночество, ничтожество. Людям это неприятно. Что угодно, только не оставаться наедине с собой! Что угодно, только не думать об этом. И вот возникают темы, которые Паскаль обозначил в своих «Мыслях» как «забавы». Паскаль понял всю нашу культуру, общество как способ убежать от своего одиночества, от своего трагизма, от дисгармонии. Паскаль намечает эту тему, как и все остальные темы, гениально и лаконично. В экзистенциализме впоследствии это получит название проблемы «подлинного и неподлинного существования». Паскаль, конечно, не использует таких слов как «неподлинное существование», но, говоря о «забавах», описывает именно его. Бегство человека от своего «я». От настоящих вопросов, достойных человека. Он объясняет всю культуру через призму этого вопроса.
Он приводит множество ярких примеров. Я приведу некоторые: «Человек – это король, лишенный наследства». Вот вам миф о Божественном грехопадении. Каждый из нас «король», имеет королевское достоинство, то есть Божественен. Но «лишен наследства»! То есть выпал из рая, заброшен невесть куда! Паскаль говорит – для чего королю нужна свита? Зачем ему сотни придворных? Только для одного – загородиться ими от самого себя.
Для чего нам флирт, пиры, охота, карточные игры, войны, – все то, что заполняет нашу жизнь? Люди убегают от себя. Это «забавы».
Эти «Мысли» писались не для крестьян, понятное дело. А для либертинов, дворян разных. Отсюда и соответствующие примеры. Для чего, говорит Паскаль, всякие судейские напяливают на себя мантии? Для чего ученые надевают на себя свои колпаки? Тщеславие и попытка что-то из себя изобразить. При помощи мантий скрыть свою наготу.
Еще очень яркий образ – мы его встретим, между прочим, у Достоевского в «Бесах», кажется, в беседе Шатова со Ставрогиным. Паскаль вопрошает: для чего охотник на охоте мчится за зайцем? Охотнику не нужен заяц. Ему нужно скакать за ним, чтобы убегать от себя!
Большая часть нашей культуры – это не подлинное существование, а попытка человека убежать от себя, от своих настоящих, важных и беспощадных вопросов. От трагизма своего удела. От своей заброшенности, от скуки и бессмыслицы.
Теперь вернемся к тому, как Паскаль понимает человека. И тут очень интересно, и нас ждет неожиданность.
С одной стороны, он весьма высоко ставит разум. Главный атрибут человека – это мысль, разум. Отказаться от мысли – это отказаться от человечности. И Паскаль славит разум. Но говорит, что «есть две крайности – отрицать разум и признавать только разум». Человек, говорит Паскаль, не дьявол и не ангел. Надо мыслить – в этом наше достоинство. Но это вполне в духе времени, и любой Декарт под этим бы подписался, и любые просветители. Разум – главное в человеке. Но главное ли?
Но Паскаль на этом не останавливается. Он говорит: да, разум, мы – «мыслящий тростник», разум поднимает нас над миром. Хотя разум конечен. И вообще, Паскаль, сказав что-то во славу разума, всегда делает оговорки. Он говорит с восхищением: «Наша мысль» – и тут же добавляет: «Но как же она глупа!» У него есть потрясающая фраза: «Человек бесконечно превосходит человека». Это похоже на сартровскую мысль – человек не самотождествен, человек есть не то, что он есть. Человек жалок и велик, человек не жалок и не велик: человек – это усилие, это самопревосхождение, это живое противоречие, это не данность, не что-то застывшее, гарантированное.
Разум важен, но разум не есть главное, уверен Паскаль. Так же, как разум поднимает человека над миром природы, есть еще нечто третье, принципиально высшее, чем разум. Разумом нельзя заменить эту третью реальность. И тут французский мыслитель использует поразительное слово, которое играет большую роль в русской философии XIX века (например, вспомните Ивана Киреевского), но почти игнорируется западной философской традицией (вплоть до Макса Шелера). Это слово – «сердце», метафора сердца. Как из всех вещей мира не собрать разума, так из всех мыслей разума не создать сердца! Сердце – это очень важное понятие Отцов Церкви, патристики, того же Августина. Когда патристика говорит о человеке, она говорит о сердце. Патристика понимала сердце как сокровенное в человеке, как сосредоточение того самого «внутреннего человека», в отличие от «внешнего». Сердце – важнейшая метафора раннего христианства. Но потом она исчезла, насколько мне известно. В культуре России метафора сердца играла очень большую роль. А Паскаль вновь обращается к этому образу.
Паскаль говорит: существуют два порядка, порядок ума и порядок сердца. И у него есть знаменитая фраза: «У сердца свои резоны, о которых разум не знает». Сердце поднимается над разумом так же, как разум поднимается над природой. Сердце – ядро человека, основа нравственности, любви и то, чем можно познать Бога. Опять же, говоря онтологически, сердце – самое главное, оно – ядро человека, центр личности. Говоря гносеологически, сердце – самое важное: именно сердцем мы познаем Бога, и этически оно возвышается над всем в человеке и мире. Сердце – сосредоточение нравственной жизни человека.
И Паскаль, говоря об этике, постоянно использует такое понятие как «порядочный человек». Он говорит – порядочный человек выше, чем любой специалист, любой математик. Он не хочет быть «профессионалом», он хочет быть просто «порядочным человеком»! Тема противопоставления Человека Ученому и Специалисту. То, что так актуально для ХХ века, когда узкий специалист пришел на место целостного человека, когда наука стала орудием убийства, зомбирования, манипуляции и ученые переживают «раздвоение личности»: как моральные существа они осуждают последствия… своей же деятельности в качестве профессионалов и специалистов. Они помогают государствам создавать атомные бомбы, а потом иногда протестуют против них. Паскаль сопротивляется этому уже на заре Нового времени. Противопоставляет порядочного человека математику, ученому.
Еще раз – над разумом есть сердце. У сердца есть свои законы, свои основания, которые разум не знает. Это сказано в эпоху, когда мир понимается механистически. Для культуры Нового времени – XVII–XVIII–XIX веков – мир – машина, Бог – абстракция, человек – разумное животное. Тот же Декарт ярко сформулировал и выразил этот взгляд. У Паскаля все иначе. Мир не машина, про Бога я еще скажу, а человек не просто животное с разумом. Помимо разума еще есть кое-что поважнее – сердце.
Как Паскаль понимает Природу? Паскаль постоянно подчеркивает недетерминированность, немеханистичность, непредсказуемость мироздания. Он неустанно повторяет, что и в мире природы и уж тем более в человеческом мире есть огромное место для случайностей. И это в эпоху торжества рационализма и сциентизма! Паскаль предлагает немеханистический взгляд на мир.
Он говорит: природа часто нарушает свои же законы. Прямо как Шекспир: «Есть многое такое, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам». Говорит, что многое не постижимо разумом, есть множество случайностей, масса непредсказуемого. И особенно, говорит он, это заметно в истории, в культуре. Он говорит: как велика случайность! Возьмите два государства, говорит он, которые разделяет река. Почему то, что справедливо на этом берегу, перестает быть справедливым на том? Условности законов.
Паскаль очень много рассуждает о случайностях в истории. Как всегда, он очень многозначен. Я приведу пару примеров и прокомментирую. Самое знаменитое его высказывание на эту тему: «Форма носика Клеопатры изменила судьбу мира». То есть, помните, была египетская царица Клеопатра, в которую был влюблен сначала сам Юлий Цезарь, потом Марк Антоний. И в итоге рухнул Египет и воцарился Октавиан Август. Из-за мелочи, пустяка!
Не буду вам сейчас рассказывать историю Рима. Паскаль как бы говорит: вот вам, любители закономерностей в истории! (Всем нам с вами это хорошо знакомо. Помните, в «Войне и мире» Толстой, горячий приверженец предопределенности и исторического фатализма, ярко высмеивает теорию случайностей в истории – и потешается над мнением, что насморк Наполеона не дал ему до конца одержать победу при Бородино? А Паскаль, напротив, подчеркивает решающую роль случайностей и сомнительность любых закономерностей – в природе, в истории.)
Но у автора «Мыслей» есть еще более интересный пример на этот счет. Менее хрестоматийный, чем с Клеопатрой, другой пример, который приводит Паскаль. Паскаль – современник Английской революции, современник диктатора Кромвеля. Кромвель для него вождь протестантов, убийца законного государя Карла I, он угрожал всей католической христианской Европе. Но… Случилось неожиданное. В его тело через мочеточник попала песчинка, и Кромвель заболел и умер. И Паскаль говорит (скажу своими словами): «Смотрите, такой пустяк! Песчинка, попавшая в мочеточник к Кромвелю, спасла Европу!» И тут это очень двусмысленный пример. С одной стороны, можно сказать – какая случайность, какой пустяк! От песчинки зависела судьба всей Европы, всего христианства! А можно сказать иначе – через эту песчинку действовал Бог. Бог действует через самое ничтожное, через самое маленькое в Своих неведомых нам путях.