Когда галеры благополучно преодолели пороги, оба правителя снова сели на корабль и добирались до Херсона уже по воде. Девятью годами ранее, когда Потемкин только выбирал это место, находившееся в двадцати милях от Черного моря, Херсон был всего лишь маленьким поселком на болотах. Теперь же он превратился в город-крепость с двумя тысячами белых домов, прямыми улицами, раскидистыми деревьями, цветущими садами, церквями, административными зданиями, и бараками, в которых размещалось двадцать тысяч человек. На улицах было много людей, магазины ломились от продуктов, процветающая судоверфь с пакгаузами были возведены вдоль набережной, а два полностью построенных линейных корабля и один фрегат готовились к спуску на воду. Более сотни кораблей, многие из которых были русскими, стояли на якоре в порту. 15 мая Екатерина и Иосиф участвовали в спуске на воду трех кораблей, включая линейный корабль «Владимир» и мощный линейный корабль с восемьюдесятью пушками, названный «Святым Иосифом».
Близость Турции волновала мысли обоих правителей. Они видели арку, которую возвел Потемкин у входа в город и на которой была выгравирована провокационная надпись на греческом: «Дорога на Византию». Они встретились с Яковом Булгаковым, русским послом в Константинополе, который прибыл, чтобы отчитаться перед императрицей и сообщить ей о том, что им с Потемкиным уже было известно: Османская империя так и не признала присоединение Крыма и наличие для России выхода к Черному морю. Турки лишь выжидают удобный момент, предупредил ее Булгаков. Екатерина и Потемкин понимали, что в ближайшие два года Россия будет еще не готова к войне, и поэтому велели Булгакову приложить все усилия, чтобы сохранить в течение этого времени мирные отношения.
Сама Екатерина теперь должна была соблюдать осторожность. Изначально она надеялась проплыть по всему Днепру и из Херсона по устью реки направиться к Черному морю. Турки воспрепятствовали ее намерениям совершить последний этап путешествия по реке, послав четыре военных корабля и десять фрегатов в устье реки. Это послужило напоминанием о том, что Днепр еще не являлся полностью открытой рекой.
Несмотря на разочарование, Екатерина намеревалась произвести впечатление на своего царственного союзника и иностранных послов и взяла их с собой в поездку по Крыму. Покинув Херсон 21 мая, они продолжили путешествие по суше в каретах. Оказавшись в степи, Иосиф был потрясен, когда неожиданно перед ними в облаке пыли появились двенадцать сотен татарских всадников; это были кочевники, чьи земли лишь недавно присоединились к империи, однако они уже были преданы Екатерине и готовы служить ей почетной охраной. Пораженный зрелищем Иосиф покинул в сумерках лагерь и вместе с Сегюром совершил прогулку по степи, простиравшейся до самого горизонта. «Какая необычная земля, – сказал император, – и кто мог ожидать, что я вместе с Екатериной Второй, французским и английским послами буду путешествовать по татарской пустыне? Какая замечательная страница в истории!»
Во время переезда через Перекопский перешеек, соединяющий Крымский полуостров с Украиной и Россией на севере, процессия из экипажей двигалась по крутой, каменистой дороге, ведущей к Бахчисараю – бывшей столице крымского ханства. Там, в покоях ханского дворца, была создана временная резиденция для двух монархов. Несколькими месяцами ранее Екатерина отправила Чарльза Камерона, шотландского архитектора, восстановить и украсить дворец. Камерон сохранил атмосферу ислама. Там были внутренние дворы и потайные сады, окруженные высокими стенами и живой изгородью из миртовых деревьев; прохладные, простые по убранству комнаты со стенами, выложенными разноцветными изразцами, толстыми коврами, искусно выделанными гобеленами, а в центре каждой комнаты располагался мраморный фонтан. Из открытого окна Екатерина могла видеть минареты, возвышавшиеся над стенами дворца, и вдыхать запах роз, жасмина, апельсиновых и гранатовых деревьев. Вокруг дворца расположился город, в котором находилось девятнадцать мечетей с высокими минаретами, откуда пять раз в день голос призывал правоверных на молитву. Во время своего пребывания в городе Екатерина распорядилась возвести еще две мечети. За пределами дворца также повсюду были видны, слышны и ощутимы все признаки исламской страны: шумные городские базары, татарские мужчины в длинных одеждах, их жены, полностью скрывавшие себя за длинными одеждами и позволявшие видеть лишь свои глаза.
Поскольку Потемкин стремился показать Екатерине и императору свое самое большое достижение на юге, они провели в Бахчисарае только три дня и две ночи. 22 мая путешественники направились в горы через заросли сосен и кипарисов к изрезанному скалистому мысу южного черноморского побережья Крыма. Здесь они оказались в прекрасном, похожем на Ривьеру месте, где климат был мягким круглый год, где росли оливковые деревья, виноградники, фруктовые деревья, жасмин, лавр, сирень, глицинии, розы и фиалки. Каждой весной буйное цветение фруктовых деревьев, кустарников, вьющихся растений и диких цветов превращало побережье в огромный благоухающий сад.
Пунктом их назначения был Инкерман – находившаяся на возвышении крепость с видом на Черное море, где они обедали в новом павильоне. После полуденного банкета Потемкин встал и отодвинул полог одной из стен шатра. Путешественники увидели под безоблачным голубым крымским небом амфитеатр из морщинистых вершин гор, поднимавшихся над изумрудно-голубой водой. Залив Севастополя сверкал в лучах солнца. В порту стояли корабли Черноморского флота, разросшегося стараниями Потемкина. По сигналу из павильона корабли дали торжественный залп в честь двух монархов. По завершении салюта один из новых кораблей поднял флаг императора и салютовал специально для него.
Екатерина повела Иосифа к карете и вместе они отправились в порт, чтобы осмотреть пристань и город. Они увидели новые верфи и пристани, оборонительные сооружения, склады боеприпасов, бараки, церкви, две больницы, магазины, дома и школы. Иосиф, который во время визита в Херсон пребывал в довольно скептическом настроении, был поражен Севастополем, по его словам, это был «самый красивый порт, который ему доводилось видеть». Впечатленный высоким качеством исполнения и боевой готовностью российских кораблей, император добавил: «Здесь нужно побывать лично, чтобы поверить тому, что я увидел».
Из Севастополя Екатерина намеревалась провести своих гостей по Крыму, а затем направиться в Таганрог на Азовском море. Но летняя жара и намерение Иосифа вернуться в Вену убедили ее остановиться. Они сели в карету и вернулись к Днепру, по дороге обсуждая политику и планы на будущее. 2 июня они расстались. Екатерина продолжила путешествие на север, в Полтаву, где Потемкин воссоздал битву при Полтаве 1709 года, во время которой Петр Великий разгромил шведскую армию Карла XII, вторгшуюся в Россию. Екатерина наблюдала за тем, как пятьдесят тысяч русских солдат, часть которых была переодета в русскую форму, а часть – в шведскую, разыгрывали знаменитую битву.
10 июня в Харькове Екатерина и Потемкин расстались. На прощание он подарил ей великолепное ожерелье из жемчуга, которое было куплено и привезено из Вены. Екатерина пожаловала ему титул князя Таврического. После этого путешествие продолжилось через Курск, Орел и Тулу. Карету Екатерины трясло на неровной дороге – теперь ее путь был уже не такой гладкий, как в начале, когда путешественники ехали на санях. 27 июня Екатерина достигла Москвы и была невероятно рада видеть своих внуков Александра и Константина, родители которых разрешили им приехать и встретить бабушку. Это был последний визит Екатерины в старую столицу, и когда императрица добралась до Царского Села 11 июля, она чувствовала себя совершенно разбитой.
Екатерина гордилась достижениями Потемкина. После того как императрица оставила его в Харькове, она писала ему эмоциональные, полные благодарности письма: «я тебя и службу твою, исходящие из чистого усердия, весьма, весьма люблю, и сам ты бесценный <…> При великих жарах, кои у вас на полудни, прошу тебя всепокорно, сотвори милость, побереги свое здоровье ради Бога и ради нас и будь столь доволен мною, как я тобою».
Потемкин ответил с почти сыновей благодарностью и преданностью:
«Матушка Государыня! Я получил Ваше милостивое писание <…> Сколь мне чувствительны оного изъяснения, то Богу известно. Ты мне паче родной матери <…> Сколько я тебе должен. Сколь много ты сделала мне отличностей. Как далеко ты простерла свои милости на принадлежащих мне. Но всего больше, что никогда злоба и зависть не могли мне причинить у тебя зла, и все коварства не могли иметь успеху. Вот что редко в свете. Непоколебимость такой степени тебе одной предоставлена. Здешний край не забудет своего счастия. <…> Прости, моя благотворительница и мать <…> будучи по смерть вернейший раб».
Екатерина отписала ему по поводу «злобы и зависти» его врагов: «Между тобою и мною, мой друг, дело в кратких словах: ты мне служишь, а я признательна. Вот и все тут. Врагам своим ты ударил по пальцам усердием ко мне и ревностью к делам Империи».
Потемкин строил новые города и порты, создавал производство и флот, импортировал и разводил новые сельскохозяйственные культуры, обеспечил России выход к Черному морю. Вопреки всем слухам, одна из заинтересованных сторон не верила в то, что эти города и поселения, эти верфи и военные корабли, которые Потемкин показывал Екатерине, были сделаны из картона. Турки прекрасно знали, насколько сильна была новая империя, которая распространяла свои границы вдоль северного берега Черного моря. Они не стали ждать. Екатерина вернулась в Царское Село, чтобы отдохнуть, но ее отдых оказался недолгим. Почти сразу же после ее приезда с юга поступило известие о том, что Турция объявила России войну.
68
Вторая русско-турецкая война и смерть Потемкина
Мир, заключенный между Россией и Турцией после подписания договора 1774 года, был шатким. Турки так и не смирились с утратой территорий и тем, что Черное море оказалось открытым для российских торговых судов. Когда Потемкин приступил к строительству черноморского флота, это лишь усилило тревоги турок. Затем Екатерина присоединила Крым к своей империи. Она совершила триумфальное путешествие на юг в компании австрийского императора, а кульминацией ее вояжа стала проверка новой военно-морской базы в Севастополе, где стояли многочисленные военные корабли, находившиеся всего в двух днях плавания от Константинополя. Этот жест показался туркам заранее спланированной провокацией. Султан объявил войну.
Эта неожиданная агрессия застала Россию врасплох. Екатерина и Потемкин знали о враждебности Турции, но они ожидали, что триумфальное путешествие императрицы на юг приведет турок в ужас, а не спровоцирует их на ответные действия, они и представить себе не могли, что это приведет к немедленному объявлению войны. Туркам, однако, пришлось заплатить серьезную цену за то преимущество, которое они получали, нанеся удар первыми: объявление войны Турцией приводило в действие тайный договор между Россией и Австрией, обязывающий Иосифа II оказать помощь Екатерине. Через две недели после того, как Турция объявила войну, император сообщил Екатерине, что исполнит свои обязательства по договору, и в феврале 1788 года Австрия объявила войну Османской империи.
Цели турок в новой войны были простыми: вернуть себе Крым и уничтожить черноморский флот России. Задача Екатерины оказалась более сложной. Она по-прежнему хотела изгнать турок из Европы и захватить Константинополь, но первоочередную задачу она видела во взятии крепости Очаков, благодаря которой турки контролировали дельту Днепра. После падения этого важного стратегического пункта, охраняемого двадцатью тысячами человек, Екатерина и Потемкин планировали перебросить армию на запад вдоль северного побережья Черного моря и занять территорию, находившуюся между реками Буг и Днестр. После этого они должны были оценить свои перспективы и подготовиться к походу на Константинополь.