Нахождение в сновирте ночью говорило само за себя. Судя по всему приставшие ко мне отморозки в реальном мире на работу не ходили. За долгую жизнь, я уже успел уяснить, что с некоторыми кретинами лучше отношений не портить. Еще до того, как я повстречал свою бывшую жену, моя вторая жизнь проходила очень насыщенно, отметившись присутствием во множестве сновиртов. В довершении ко всему, я вспомнил их угрозу найти меня в реале.

— Ты вот что, — уперев руки в бока, сказал кузнец: — в деревне больше не ночуй. Построй себе шалаш в лесу и живи охотой, а хочешь комфорта, так иди в другую деревню или даже в город.

— Спасибо за совет, — наступив на горло собственной горячности сказал я, так как кузнец мне был еще нужен: — я наверно поживу в лесу. Хотел спросить, не найдется ли проволоки на обмен?

— Я проволоку в аккурат для кольчуги тянул. Будут ли остатки заранее не скажу, — обломал меня мастер, но спустя пару минут передумал: — вот если трех кабанов принесешь, то могу отмотать сразу.

Не слушая более продолжавшую голосить под боком Пелагею, мы обговорили сроки. Я предложил оставлять по одной туше каждый день у деревенских ворот, осуществляя бартер через стражника. Сталкиваться с жителями невзлюбившей меня деревни каждый раз, когда я корячась буду тащить на волокуше труп животного, я не хотел.

Выйдя из деревни, направился к болоту кружным путем. Если эта троица все еще где-то здесь и следит за деревней, привести ПК к моему наставнику будет ошибкой.

Мысли перескочили на смерть Пелагеи. В вирт реальности "Реялити" местные жители умирали и возрождались так же, как и игроки. Отличительным свойством являлось то, что сами НПС старались не убивать других местных жителей или животных этого мира. Это каким-то образом было связано с верой в то, что если ты убил, то умерев сам, имеешь шанс остаться без перерождения, так как место твоей души займет душа того, кого ты убил. Информация находилась в малопосещаемых разделах на офф сайте. Только задавшись вопросом почему местные жители не охотятся на животных, я смог найти ответ.

— Тебя искали твои друзья, — сидевший на своем любимом пеньке, дед точил нож.

— Двое парней и девица? — сделал я предположение.

— Они, — согласно кивнул головой дед.

Сходив к валежнику, посмотрел на три окоченевших тела. У всех были колото-ножевые раны. Мой учитель оказался очень опасным бойцом. На трупе, отличавшегося при жизни огромным ростом и мускулатурой, кожаный нагрудник был пробит в самом толстом месте. У девицы через плечо был перекинут колчан, сломанный лук валялся неподалеку. Труп низкого, тот что убил меня в прошлый раз, тоже был здесь. Короткий меч так и не успел покинуть свои ножны.

— Они? — уточнил дед, когда я вернулся и присел рядом.

— Да, те самые, — сказал я.

Помолчав, решил рассказать о том, как умерла Пелагея, новость наверно еще не дошла до отшельника.

— Знать бы раньше, умерли бы не так быстро, — черты деда преобразились, хищное выражение изменило привычное лицо до неузнаваемости.

— Ты вот что, — через какое-то время сказал наставник: — оружие у них собери, одежку и вещи какие. Отнеси в деревню и отдай кузнецу. Скажешь, чтобы тебя в дорогу собрал, до ближайшего города путь не близкий, в пути много что может пригодиться.

— А как же учеба? — расстроился я от того что меня гонят.

— В городе есть гильдия воинов, — отмахнулся дед: — там доучишься.

Собрав вещи, кое-как взгромоздил их на себя, вес был приличным, но если не спешить, то вполне терпимо.

— А как же вы теперь? Они возродятся… — не утерпел и спросил я перед расставанием.