Генри вскидывает руки к небу.

– Возможно, это удастся с мистером Фитцджеральдом. Но в игре с сэром Джоном я быстрее разорюсь, чем он поделится хотя бы именем своего портного.

– Он играет на деньги?

– А разве не все джентльмены так играют? – Генри усмехается.

– Ты – нет.

– Я бы играл, если б только мог себе это позволить.

– Хм… – Сначала распутство, а теперь азартные игры с высокими ставками. «Доброе имя» сэра Джона с каждым днем становится все более шатким. – А как насчет Джонатана Харкорта? Вы с ним дружили в школьные годы.

– Едва ли.

Это правда. Мальчики Остен – шумная компания, им всегда не терпелось оказаться на улице, соревнуясь друг с другом в каком-нибудь жестоком виде спорта. А вот Джонатан мог спокойно сидеть и рисовать часами, как только заканчивал уроки. Вероятно, у него больше общего с Кассандрой или Джейн, чем с кем-либо из их братьев.

Генри потирает челюсть. У него заметно отросла щетина. Его командир сделал бы выговор за такую неопрятность, но требования Генри к себе упали с тех пор, как он вернулся домой.

– Гораздо более вероятно, что ее убил кто-то из коллег из Бейзингстока. В конце концов, она была модисткой.

– И? – Джейн пристально смотрит на него, ожидая объяснений.

Генри приподнимает бровь:

– У них… определенная репутация.

– Неужели? И какая именно? – недоумевает Джейн. Она никогда раньше не замечала, чтобы Генри смотрел свысока на представителей торгового сословия.

– Ну, это дамы… – он поджимает губы, на его напряженных щеках проступают пятна румянца, – …нетвердой морали?

– Но тетя Фила[29] была модисткой, не так ли? До того, как уехала в Индию и вышла замуж за мистера Хэнкока?

– Да, думаю, так, – ухмыляется Генри.

Джейн бьет его, на этот раз сильнее, по плечу.

– Ты же не думаешь, что мадам Рено явилась на бал именно поэтому? Для свидания с джентльменом?