Александр Сергеевич достает из-под стола трехлитровую банку, наполненную съедобным золотом. Порезав белый хлеб, беру ломоть и густо намазываю медом. Сладко, вкусно, прихлебываю горячим чаем.

Татьяна Илларионовна вылезает из подполья с банкой и идет на кухню.

– Я так-то про огурцы пошутил, – прошептал мне Александр Сергеевич, – ну раз уж достала.

Приносят тарелку с соленьем, свежим болгарским перцем и зеленью. Пощипываю и оттуда.

Мимо проходит девушка лет семнадцати с симпатичным лицом и стрижкой каре. Одновременно здороваемся.

– Это моя младшая дочь, – говорит Александр Сергеевич.

Во время трапезы разговариваем по большей части обо мне. Из кухни доносится голос Татьяны Илларионовны, спрашивает меня о том о сем. Она временами подходила и справлялась, не надо ли чего еще?

Закончили с завтраком, выходим.

Александр Сергеевич показывает на кабинку и говорит:

– Холодный душ примешь?

Татьяна Илларионовна ухмыляется. Отказываюсь.

– А куда это ты собрался? – говорит Александр Сергеевич шутливым тоном, – пока ремонт на участке не доделаешь, мы тебя никуда не отпустим. Ну ладно, отпустим, но сначала все грядки нам вскопаешь. Ну-ка, дай паспорт посмотреть на минутку.

Татьяна Илларионовна все ухмыляется.

– Сейчас поедем уже, только разгрузимся, – сказал Александр Сергеевич и отбросил в сторону шутливость.

Из кузова пикапа он поочередно вытаскивал белые тканые мешки, а я принимал и складывал на земле. На этикетке значилось: «Рыбий протеин». Вот что так воняло в машине!

– Для чего это? – спрашиваю я.

– Кур кормить.

Садимся и отчаливаем. Прощаюсь с Татьяной Илларионовной, желает мне счастливого пути. Она вручила гостинец, банку из-под кофе с медовыми сотами внутри.

Пока едем, рассматриваю поселок. Все облагорожено, чисто, зелено. На перекрестке болтается старый, но исправный светофор.

Еще до выезда за пределы двора я приметил тень смущения на лице Александра Сергеевича. Словно его подъедала совесть.