– Значит, ты в богатой семье живешь, – заключил он.

Вечер растянулся. Скука и сонливость закрадывалась в беседу. Александр Сергеевич начал рассказывать пошлые анекдоты, чтобы как-нибудь оживить компанию. Все наелись досыта, и я в том числе. Решили выпить кофе и закругляться.

– Заходи ко мне в кафе, – говорил Рамсес, когда прощался.

Пучеглазый задира долго держал мою руку в пожатии и что-то невежливо выговаривал, отчего сам конфузился. Он был пьян, а я в гостях. И я промолчал.

Сели в авто и отправились. Александр Сергеевич вел машину медленно и даже чрезмерно осторожно, захмелел бедолага. На выезде из Канска он указал на знак, где была стрелка направо с подписью: «Иркутск – 1 320».

– Запоминай, это бугор, – говорит Александр Сергеевич, – тут все фуры идут в сторону Иркутска. По объездной мимо Канска.

Как выехали из города, прибавили газу. Проскочили знак, до Абана 50 километров. Боже, еще ехать минут сорок! Чего-то за сегодня я утомился. Хорошо, лягу спать на кровати, расставлять палатку сил нет.

Вибрирует телефон, звонит сосед. Отвечаю.

– Здорово, Диман! Как оно? – донесся весёлый голос с той стороны.

– Все в порядке. Спасибо, что позвонил. Как доберусь до Байкала, тоже отзвоню.

Смотрю на время – почти три ночи. Поздновато он звонит, а нет же, у него еще и одиннадцати вечера нет. Вряд ли он подумал о местном времени.

Дорога стелется среди полей, которые сплошь затянуты густым туманом. Временами проезжаем повороты на поселения.

– Моя деревня в самом конце дороги, точнее, в тупике, – говорит Александр Сергеевич и усмехается.

Глаза так и норовят закрыться. Больше всего на свете хочу наконец приехать до места. Проезжаем табличку: «Абан – 20». А-а, еще двадцать километров!

Как томительно. Въезжаем в поселок. С трудом виднелись очертания деревянных домов. Уличного освещения нет, на улице мрак, да и глаза на пол-оборота закрыты. Остановились у ворот. Александр Сергеевич вышел, сместил вбок въездную дверь и запарковался на участке. Всюду разбросана техника времен СССР. Старый грузовой ЗИЛ, мотоциклы Урал и военный внедорожник ГАЗ. На вид еще та рухлядь. На первый взгляд участок кажется заброшенным и захламленным.

Прошли во двор, зашли в избушку напротив дома. Внутри такой же беспорядок. Посередине громоздится каменная беленая печь, по углам раскиданы принадлежности для пчеловодства, инструменты и ножи, на полу сор из щепок. У окна стоит двухместная кровать, на которой навалены полосатые матрасы. Александр Сергеевич подходит к ней и начинает небрежно расправлять.

– Ладно, дальше сам разберешься, – говорит он, показывает на печь, – если хочешь, затопи.

– Куда уж, – отмахиваюсь я, – так посплю.

Выходим, указывает на будку на другом конце участка.

– Клозет, если есть нужда.