– В поселке Ульяновка. Рядом с Колпино.

– А-а, знаю эти места. В доме значит живешь?

– Ага.

– Значит ты не такой уж и чмошник! – смотрит на меня в упор и сверкает золотым зубом.

– Своеобразный комплимент, но спасибо.

– Один чмошник как-то смеялся, что я живу в доме. Мол, туалет у меня на улице, выгребная яма, как в средневековье. Я ему говорю: мой туалет находится в 50 метрах от дома, а у вас туалет в метре от кухни, где вы кушаете. И кто из нас более цивилизованный, а? – ко всему этому Александр Сергеевич подробно описывал, как отвратительна жизнь в многоквартирных домах, приписывая к речи яркие краски городской мерзости.

За окном уже ночь.

– Может, ко мне заедешь переночевать? – говорит он, – я живу недалеко от Канска, в деревне Абан. Это 60 километров к северу от города.

В общем, хорошо бы поспать в доме и на кровати. На улице довольно-таки холодно. Может, и помыться получится, тоже не лишнее.

– Хорошо, только если утром сможете довезти меня до трассы.

– Довезу, если надо будет.

Разговор иссяк. Александр Сергеевич потянулся к магнитоле и провернул ручку громкости. Забренчала музыка девяностых, бандитские и воровские темы. Переключил. Запел знаменитый актер СССР под гитару. Песни и с юмором, и с жизненной остринкой. Сижу и вспоминаю его фамилию. Через песен так десять Александр Сергеевич кивает и спрашивает:

– Знаешь, кто поет?

– Да я как раз вспоминаю.

– Эх ты! Высоцкий!

– А-а-а-а, – протягиваю я с облегчением.

– А-а-а-а, – язвительно дразнит он, поднимая мощные плечи.

Снова завели философскую пластинку. Александр Сергеевич заключил:

– Было бы все хорошо, если бы все следили за собой. А ведь все смотрят, что у соседа делается за оградой, а надо бы на свой участок смотреть. И тогда бы все проблемы решились.

Въезжаем в Канск. Проехали минут десять и остановились возле кафе.