Гудвину не нравилось, когда с ним говорят загадками. До того не нравилось, что начинало сводить зубы, лопалось терпение и хотелось взять собеседника за плечо, развернуть к себе и попросить объяснить все прямо и начистоту. Ну, или заставить, если просьбы не подействуют.

По известным причинам сделать подобное с Лейлой было нельзя, потому приходилось мучительно напрягать мозг. Хотя… непонятная ему причастность к «мы» отчего-то льстила.

— И что же знают «мы»? — поинтересовался Гудвин.

— Ну, к примеру, что Ада нет.

И вновь ему пришлось останавливаться.

— Только не делай вид, будто ты удивился, — еще шире улыбнулась девушка.

— Так я и удивился… Но только тому, что ты тоже об этом знаешь. Ты там была?

— Не обязательно где-то бывать, чтобы знать об этом. У тебя есть план Башни, но внутри ты пока еще не был.

— Откуда ты… Впрочем, ладно. Не важно.

— Именно, — кивнула девушка и вдруг взяла Гудвина под руку. — Не важно, откуда знания. Главное, что они есть.

— И что же еще знают «мы»?

— Много всего. По большей части это куча ненужной информации. Кое-что устарело, многое является непонятным. Эдакий коктейль из намеков, фактов, домыслов и прочего. Не так уж увлекательно, если говорить откровенно.

— Выглядит, будто ты не хочешь рассказывать.

— Может быть, и так. Лишнее знание тоже порой мешает.

Гудвин внезапно заметил, что Лейла придвинулась к нему еще ближе, и подумал, что «лишним» для него знание никогда не было. В последнее время оно гораздо чаще было «запоздалым». Но вслух говорить он ничего не стал, наслаждаясь теплом чужого тела. Платье, судя по всему, было очень тонким, и некоторые изгибы ощущались так, будто никакой одежды на Лейле вовсе не было. От этого Гудвина бросало в жар, и он отчаянно пытался сосредоточиться на чем-нибудь другом, но у него не получалось.

— А вообще я на тебя обижена, — сказала вдруг девушка.

— Это еще почему?

— Ты меня до сих пор не поцеловал.

Гудвин опешил:

— Ну, я думал…