В воскресенье накануне, на следующий день после Хэллоуина, Мэй снова учила Дэни ездить верхом, поэтому я пошла в гараж, чтобы найти папу.

Он рылся в старом ящике с инструментами.

― Папа? Могу я поговорить с тобой кое о чем?

Он повернулся ко мне. Я увидела его опухшие глаза. Неужели он плакал?

― Конечно, Сладкая Горошинка, ― согласился он, вытирая глаза. ― Почему бы нам не прогуляться? Здесь немного пыльно.

Мы с папой шли по обсаженной деревьями улице к главной дороге. Несколько домов, стоящих вдоль тротуара, все еще украшали Хэллоуинские фонарики и призраки. Я была уверена, что они скоро переключатся на украшения в честь Дня Благодарения.

Я рассказала папе о том, что произошло в лесу прошлой ночью. О том, как вспыхнул пожар, о том, как меня схватил пожарный, как я вырвалась на свободу и убежала в безопасное место на поляну.

― Похитил?

― Пожарный.

― Ты уверена, что он не пытался спасти тебя?

― Он был из Тисдейла. Откуда Мэй.

― И ты уверена в этом?

Я обдумала его вопрос. Мне показалось, что на рубашке пожарного написано «Тисдейл». Тем не менее, было темно, и мы двигались быстро, так что был шанс, что мне показалось.

― Так мне показалось. Наверно, было темно.

― Но ты думаешь, что пожарный пытался тебя похитить?

Папин вопрос заставил меня переосмыслить случившееся. Это была хаотичная сцена.

― Если это правда, мы должны привлечь полицию, ― оценил папа.

Внезапно мысль о разговоре с офицерами об инциденте и необходимость давать показания ужаснула меня. Кто знает, о чем еще они меня спросят. И я была пьяна, не говоря уже о том, что я была несовершеннолетней. Я не хотела вдаваться в подробности — ни с папой, ни с полицией.

― Неважно, ― сказала я ему. ― Это была беспокойная ночь. Наверное, мне показалось.

Он неуверенно кивнул.