— Я не нужен?

— Да, — сказал Главный, — ты ни при чем.

— Чего ж возили?

— Подозревали. А теперь не подозреваем.

— А завтра?

— Завтра будет день опять… Ну что? Они в этот окоп сваливать хотели? Ну вот. А свалка незаконная. И жечь бы не стали долго. Пока само не загорится. Кого нужно теперь искать, подозреваемый?

У мента-колосса почему-то раздувались ноздри, обе собаки тоже довольно издевательски озирали кучу мусора и принюхивались.

— Местных. Тех, кто знал, в какое время сюда возят мусор.

— А тут, — огляделся колосс, — из двадцати чердаков можно увидеть, вон даже покойный со своей дачи мог.

Колосс стоял и был колоссом, я сидел и не видел никаких чердаков. Кстати, это было тогда, я теперь думаю, невезением высшей марки. И кстати, везение тоже высшей марки еще меня в тот день поджидало.

Я уже ничего не хотел. Призраки трупов, свежие покойники, те, с кем три-четыре часа назад говорил… Я больше ничего не мог.

— Домой меня… хоть бы на мою улицу или поближе.

— Отвези его, — показал на меня Главный, — мы его, конечно, зря так вот бесплатно целый день катаем. Я не прощаюсь, Андрей, — суровым тоном добавил он, как-то одним легким наклоном головы направляя информацию в мою сторону, — все, что вы видели, о чем говорили, мы запротоколируем. Мы вас вызовем.

Меня отвели к машине, и я заснул. Или спал местами. Дорога в город сохранилась в памяти обрывками, смятыми и бессвязными, как порванная кинолента. Но меня таки привезли к моему дому, фирменному небоскребу, где вместо домофона и засовов в подъезде сидел пожирающий наши деньги вахтер. Это как раз было второе невезение, но пусть низшей марки… я путаюсь в определениях и штампах, в шаблонах и стереотипах… но вот мент умчался, а я вошел в свой подъезд.

— Просили передать, — протянул мне вахтер коробку, — часа полтора назад.

— Кто? — спросил я машинально и сунул в протянутую ладонь смятую бумажку (услуги сверх обычных оплачиваются сверх).

— Он не сказал.

Жуткой усталостью, отупением после насыщенного смертями и метаниями дня можно объяснить мое последующее поведение. Почему-то я решил, что, если буду вскрывать несомненно смертельную посылку в вестибюле, это как-то меня защитит — несвоевременность и необычность места, что ли?

Но вобщем-то это и было главным (высшей марки) везением того дня, так как я сел к столу супротив вахтера и вместо того, чтобы отковыривать клейкую ленту, опоясывавшую тяжелую, из толстого картона коробку, попросил у вахтера нож. Он его тут же и достал из ящика своего облезлого письменного стола — натуральный нож-финку, что меня на секунду отвлекло и заставило подумать о спрятанных в том столе пистолетах и гранатах.

Да, я не стал открывать коробку. Кстати, что могло, какая детская несообразность, заставить дарителя коробки не принять во внимание мою наверняка возросшую в результате каскада событий подозрительность и осторожность? Соображай я получше — вообще бы не стал вскрывать посылку.