Молчание. Иммельсторн становился уже просто горячим.

«Он воплощается, — услыхала она. — Торопись, чародейка. Другие, жадные, идут по твоему следу. Они знают, где ты. Мы чувствуем».

Перед глазами замелькали извилистые переходы, узкие щели, винтовые лестницы; гномы Царь-Горы вырубать ступени не слишком любили, чаще устраивали пандусы, но кое-где без лестниц было не обойтись.

Далеко не всё было тут восстановлено и открыто; Клара вдруг поняла, что голос Деревянного Меча подсказывает ей названия: Верхнее кольцо, каким надлежало обойти старые завалы, а затем вниз, узким «пробоем» — вертикальным колодцем — в Старые Копи.

Где-то там уже их ждал незримый пока Драгнир.

Ну и не только он, конечно же.

Она вгляделась в сплетения коридоров, пытаясь уловить, разгадать ускользающую тень смутной угрозы, преследовала её по переходам и спускам; и вот Кларе уже стало казаться, что она различает некое множественное движение среди серой тьмы. Ещё немного, ещё самую малость, и она увидит врага, а это уже половина победы…

Существо или сущность обернулось, посмотрело Кларе прямо в глаза.

Словно сам воздух вокруг сделался сплошной метелью ледяных игл. Клара вдохнула — и обмерла, подавилась, захрипела от вспыхнувшей в лёгких боли. По камням быстро-быстро, словно очень спеша, зашуршали-застучали бесчисленные коготки, нечто неживое, но сильное и голодное рванулось к ней, точно зная уже, где искать добычу.

Оно мчалось, перемахивая через провалы, просачиваясь сквозь щели между рухнувших глыб, для него не существовало препятствий. Оно видело Клару, и только неё.

Чародейка слабо попыталась закрыться, поставить самый простой щит — напрасно, все заклятия ушли, словно вода в песок.

Сущность уже не мчалась, она летела.

Клара осознала, что сейчас умрёт и ничего не может с этим сделать. Ни закричать, ни даже пошевелиться.

Даже воззвать к Деревянному Мечу — и то не сумеет.

Что-то прохладное, лёгкое, льдистое легло Кларе на лоб.

Существо (или существа, всё их множество) вдруг резко замедлилось, будто потерявший след пёс. Закружилось, по-прежнему неразличимое в сером сумраке, разделяясь на множество рукавов и потоков, всасываясь в трещины и едва заменые продухи в стенах, расточаясь, исчезая, истаивая…

Клара открыла глаза. Сфайрат стоял рядом на коленях, вцепившись ей в плечи, точно собираясь трясти её изо всех сил; а на лбу чародейки лежала узкая и прохладная ладонь адаты Гелерры, чёрные глазищи прикрыты, на верхней губе бисеринки пота.

— Это… ты?.. — едва выдавила Клара.

Гарпия молча кивнула, не открывая глаз. Призывая к молчанию, подняла палец.

Сущность уползала сейчас обратно в своё логово, и не просто уползала — отступала перед пущенной ей навстречу силой, с не меньшим успехом проникавшей в самые узкие расщелины и потайные галереи.