– У меня померкло в глазах, – теперь голос Бабы Яги стал тише. – Я попыталась протереть их руками, но оказалось, что мои руки тоже плавятся. Ты представляешь это, Честер? Я смотрела на свои руки, а они прямо на глазах теряли форму и превращались в дым. И мне стало страшно. Так страшно, как ещё никогда не было.

Меня передёрнуло. Не знаю, то ли от страха, то ли от вечерней прохлады. В любом случае, рассказ Бабы Яги получился очень натуралистичным и одновременно ужасным. Я задумался, как должно быть страшно смотреть на мир, разрушающийся на твоих глазах. Вот, буквально только что всё вокруг было понятным и привычным, а уже в следующую секунду вселенная взрывается на миллион ярких осколков. Или ещё хуже. Неотвратимо медленно превращается в океан чёрной беспросветной грязи.

– В какой-то момент моё сознание померкло, – продолжала тем временем свой рассказ Баба Яга. – Я не помню, как именно это произошло, но следующий раз я осознала себя в просторной комнате на кровати. Мне показалось, что мы попали в параллельный мир, очень уж необычно выглядел наш дом и всё его содержимое. Но оказавшийся рядом Чуй рассказал мне, что нашего прежнего мира больше нет и какое-то время нам необходимо пожить на этом сервере. Я ещё подумала, что он оговорился, и мы где-то на севере. Помню ещё, как удивилась тогда, что вроде бы север, а совсем не холодно.

Я усмехнулся про себя. Действительно, какой каламбур! Компьютерная программа не знает, что такое сервер.

– Впрочем, Чуй быстро объяснил нам, что мир гораздо шире, чем нам казалось прежде. Но ты не представляешь, каким шоком для нас всех было узнать, что мы не живые, а какие-то искусственные программы.

Вот в этом месте повествования я подпрыгнул на месте. Мозг в очередной раз хлопнул дверью и ускакал в туман, проорав что-то про абонемент на посещение психушки. Слушать рассказ компьютерной программы про самоидентификацию было и в самом деле необычно. Шок от дневных признаний Василисы, казалось бы, прошёл, поэтому сейчас я снова обалдевал от происходящего. Только что я беседовал с пожилой женщиной, которая делилась горем об утрате родного дома и вдруг такое признание.

– Василиса вообще орала, как резаная, – ровным тоном продолжала своё повествование старушка. – Она, по-моему, до сих пор считает, что Чуй всё выдумал. Она даже драться с ним пыталась, вот только толку то в этом… Мы все были в шоке. Как такое возможно? Вроде ты есть, тебе холодно, голодно, смешно, грустно, и в то же время тебя не существует.

Да уж, задачка… Тут и у здорового человека голова кругом пойдёт, а лягушка точно с катушек слетела.

– Баба Яга, – решился я всё-таки прервать рассказ старушки. – А кого именно спас Чуй? Ты всё время говоришь мы, нас, но рассказываешь только о себе и Василисе. И где вы в итоге оказались?

– В адовых чертогах, – буквально выплюнула мне в ответ Баба Яга. – На порно сервере. Знаешь, что это такое? Место всеобщего греха и блуда. Все друг с другом непотребствами занимаются, а другие на это безумие смотрят и деньги за просмотры платят.

– Где? – вот теперь не свалиться с лавки оказалось гораздо тяжелее. – Там то почему? Чую что, не хватало острых ощущений?

– Чуй спас меня, кикимору, Василису, Максимилиана и Бажену, – пожала плечами Баба Яга. – Он сказал, что порносайты – это последнее место, где кто-нибудь захочет нас искать. А ещё сказал, что каждый день в эту помойку сваливается такое количество всякой дряни, что мы точно останемся незамеченными.

В логике чешуйчатому малышу отказать было сложно. Если его и спасённые им программы действительно кто-то искал, то порносайт действительно был последним местом, куда заглянули бы ушлые программисты. Впрочем, чему здесь удивляться. Чуй порождение искусственного интеллекта, значит чего чего, а логики в нем должно быть заложено предостаточно.

– Когда Василиса прооралась, то решила в другую крайность кинуться, – в голосе старушки отчётливо слышались горечь и сдерживаемые рыдания. – Чуй то в целях маскировки сделал нам всем новые тела. Молодые, крепкие. Ну ты, впрочем, и сам этих недорослей видел. Так вот Василиса гуляла по этому царству непотребства и пробовала на себе самые страшные пороки. Что она творила, Эридан! Мне становится стыдно только от одной мысли при воспоминаниях. Я пыталась сдерживать её и объяснять, что так не стоит вести себя, что это плохо, но куда там… Василиса кричала, что она не человек и даже не жаба, а значит не несёт ни перед кем никакой ответственности. Но я почему-то думаю, что она пыталась таким образом поверить в то, что неживая. И чем глубже Василиса погружалась в болото разврата, тем хуже у неё получалось.

Я непроизвольно моргнул и понял, что мне хочется плакать. Сердце сжалось от жалости, а руки чесались обнять Бабу Ягу и прижаться к ней как можно крепче. В голове мелькнула глупая мысль, что в реальном мире сейчас наверняка запищал не один медицинский датчик, подключённый к моей тушке.

Вот и скажите мне, я точно нормальный? Компьютерная программа рассказывает мне, как тяжело жить в мировом интернете, а у меня непроизвольно начинают слёзы из глаз катиться. Как говорил один мой приятель: «Это вообще законно?»

Больше всего в голове не укладывается именно факт беседы на подобные философские темы. Я, конечно же, слышал о нейронных сетях и самообучающихся программах, но сейчас же и намёка не прозвучало на какой-то заготовленный или записанный в память текст.

Рядом со мной сидела обыкновенная старая женщина, переживающая за своё будущее и будущее молодых ребят, которых она считает внуками.

«А может быть…» – мысль в голове была настолько парадоксальна, что я испугался озвучивать её даже самому себе.

А может быть, Баба Яга и впрямь не программа?