– Выходит, я оба УЗИ пропустил. Знаешь, если хочешь, чтобы я чувствовал хоть какую-то причастность к происходящему, все же стоило взять меня с собой. Как-никак это и мой ребенок.

Лора берет стакан, делает долгий глоток. Набирает в легкие побольше воздуха, хватается за край разделочного стола.

– На самом деле не твой, – говорит она.

До чего приятно прижаться лбом к холодной стали холодильника. Мне вспоминается, что единственная отрада после мучительной рвоты (если съел что-то несвежее или кишечный грипп подхватил) – это полежать на полу в ванной, прижавшись щекой к холодной плитке.

– Я сомневалась до сегодняшнего дня, – говорит Лора. – Но УЗИ показало, что ребенку только шестнадцать недель. Так что все встало на свои места.

– И кто отец? – Я едва слышу свой голос.

– Его зовут Мэтт, – отвечает она. – Он тоже участвовал в поездке. Австралиец, инструктор по серфингу, можешь себе представить. Играет на гитаре. – Она перечисляет его достоинства так, будто свидание назначает.

Открываю холодильник – пожалуй, чересчур резко, – и стеклянные бутылки громко звенят. Открываю еще одну банку, чувствую, как в горло льется жидкость, закрываю глаза, стараюсь получить хоть какое-то удовольствие. Она терпеливо ждет.

– Ты в него влюблена?

Лора отводит взгляд. Берет двумя пальцами за уголок счет за коммунальные услуги, лежащий на столе, задумчиво потирает его.

– Я старалась его забыть. Поверь, я очень старалась.

– Верю, – отвечаю я, нисколько не кривя душой.

– Сама не знаю, как так вышло, – качая головой, произносит она. – Я ведь уезжала вовсе не за этим. Но когда ты оказываешься в замкнутом пространстве с одним и тем же человеком двадцать четыре на семь, происходят странные вещи. Вы узнаете друг друга в ускоренном режиме, и многие вещи быстро становятся естественными. Вы начинаете делиться едой, разговариваете перед сном, а потом и… – Она выдыхает: – Прости меня.

– Держи, – говорю я и, расстегнув сумку, которую небрежно бросил на стол, когда вернулся, достаю записную книжку формата А5 в тканевой обложке и с золотистой надписью «ВОСПОМИНАНИЯ». – Увидел сегодня в магазине и решил, что тебе понравится. Сюда надо записывать все эти детские «первые разы» и всякие забавные истории про их слова и поступки. Я подумал, что здорово было бы вести эту книжку вместе.

Она берет подарок и листает его.

– Жаль, у мамы такого не было, – говорю я.

Лора начинает плакать. Она крепко прижимает книжку к груди и закрывает лицо рукой. Плачет она беззвучно – только плечи подрагивают, а я остаюсь, где стоял.

– Я ведь этого и жду, – говорит она, шмыгая носом. Пытается вернуть мне подарок, но я качаю головой, и она вновь прижимает его к себе. – Я хочу стать для своей второй половинки всем, Ник. На меньшее я не согласна. И я хотела быть твоей.

Забавно это – ненавидеть себя на пороге пятого десятка.

– А он знает? – Голос у меня спокойный и ровный. Вот он, тот самый «Ник после двух пинт пива».