– Ты не понимаешь, – возразил я, спрятав руку в карман.

– Ошибаешься. – Анна расправила плечи и пригладила платье. – Ты ночуешь в моей постели, говоришь, что хочешь быть со мной, что порвешь нынешние отношения, а потом вдруг передумываешь, но не находишь в себе смелости сказать об этом словами. Письменно или устно. Но не переживай – я прекрасно все понимаю.

– Тебе так только кажется, но это неправда.

Она вскинула руки в негодующем жесте:

– А может, это тебе только кажется, что мне что-то там кажется, а на деле я думаю совсем иначе? Ты вообще понимаешь, что люди не умеют залезать друг к другу в головы? Вот почему они изобрели язык. Чтобы делиться мыслями. Попробуй как-нибудь на досуге.

– Ты же знаешь, что я к тебе чувствую.

Она прижалась спиной к церковной стене и вздохнула.

– После двух порций пива Ник становится нежным, прекрасным, таким, каким мне его доводилось знать. Но есть и другой Ник – виртуоз избеганий и молчания, и он-то постоянно напоминает мне о том, почему у нас так ничего и не вышло. – Ее голос зазвучал тише, и она отвела взгляд. – Я-то всегда думала, что все дело в религии, но на самом деле еще до встречи с тобой я бросила все ради того, чтобы быть с человеком. И сделала бы это снова.

Сердце в груди болезненно сжалось, будто в него ткнули лопатой.

– Красиво получилось, как ни крути, – задумчиво улыбнувшись, продолжала она. – У нас все закрутилось в жару – в жару и заканчивается.

– Мне очень жаль, – сказал я.

Она посмотрела на меня с нежностью:

– В том-то вся и беда. Я знаю, что тебе и впрямь жаль. И ты хочешь выговориться, но не находишь слов.

Я потер лицо ладонями.

– Ты меня понимаешь как никто другой.

– Но мне уже не девятнадцать, Ник. А тридцать пять, черт побери, и у меня есть ребенок. Я уже не могу тратить годы впустую.

– Мне очень жаль.

– Да, ты это уже говорил. – Она глубоко вздохнула. – А знаешь, что самое гадкое? Помнишь, я как-то спросила тебя, подхватишь ли ты меня на руки и трахнешь ли у стены? Спросила, сможешь ли однажды так сделать, потому что в глубине души понимала, что нет, никогда. Если только я сама не сделаю первый шаг. У тебя ведь нет ни грамма воли. Просто плывешь себе по течению.

– Лора беременна.

В ее взгляде что-то мелькнуло – то ли изумление, то ли боль, то ли отвращение, – и она опустила глаза.