Компании разнились, а вот закуска и спиртное почти нет. Колбаса толстыми кусками, сыр, хлеб, холодные котлеты из кулинарии, винегрет. Пельмени и, если повезет, сосиски в большущей кастрюле, из которой они вылавливались руками. Ну и вино, белое, красное. «Псоу», «Алазанская долина», «Рислинг», «Арбатское». Кислючее «Медвежья кровь» – из него варили глинтвейн. Иногда водка, совсем редко коньяк – на него не было денег. В общем, и закуска, и спиртное их волновали мало. Они общались, трепались, расслаблялись. И конечно, влюблялись!

Именно там, в этих шумных, беспрестанно говорливых, крикливых студенческих компаниях, на чьих-то флэтах, чьих-то дачах начинались истории любви. Красивые и не очень. Счастливые и несчастные.

У Веры началась красивая. И, как ей казалось, очень счастливая. Из тех, что навсегда. Впрочем, так кажется всем юным девам.

Первая любовь – это всегда чистые помыслы и бесконечная, как океан, надежда.

С Робертом она познакомилась в компании физиков, где он совершенно не выделялся на фоне остальных – худой, сутуловатый, молчаливый парень с такой же, как у всех, бородой.

«Наверняка из таких же умников», – с тоской подумала Вера. Поддержать разговор было сложно, даже практически невозможно – Вера и физика вещи, увы, несовместимые.

Роберт много курил, осторожно потягивал белое вино, ничего не хватал со стола и бросал короткие, но красноречивые взгляды на Веру. Но не знакомился, нет, не подходил. Уставшая и разочарованная, Вера засобиралась домой. В темной прихожей задержалась у старого, плешивого зеркала, чтобы поправить прическу. Роберт возник внезапно и тихо, и, увидев его отражение в зеркале, за своей спиной, Вера вздрогнула.

– Вы позволите вас проводить? – галантно, но, кажется, с долей сарказма осведомился он.

Вера растерялась:

– Я живу далеко, за городом. Не думаю, что вам это будет удобно.

Он улыбнулся:

– А вот тут вы ошибаетесь. Даже если бы вы жили… – он запнулся, – ну, допустим, в Туле или в Воронеже, я бы все равно предложил вас проводить.

– Нет, слава богу, – рассмеялась Вера, – я живу гораздо ближе, в Малаховке!

– Ну тогда мне повезло! – улыбнулся Роберт. – Малаховка – это уж точно не альфа Центавра!

В электричке она все о нем узнала – оказалось, что он не физик, а инженер-гидролог, вернее, будущий инженер, в компанию к студентам МИФИ попал случайно – привел приятель. Тоже скучал, физика не входила в круг его интересов. Роберт рассказал, что любит литературу, и любит страстно. Лучшее времяпрепровождение – библиотека или диван с книжкой.

Любит осенний лес, его влажный и прелый, горьковатый запах. Любит рассвет, может смотреть на него каждый день. Любит театр, особенно «Таганку» и «Современник». Итальянское интеллектуальное кино, умные французские комедии. Любит и знает творчество бардов – Галича, Визбора, Окуджавы. Играет и сам – ну не то чтобы серьезно играет, конечно, но себе аккомпанирует, да. Мечтает о зимних горах – например о Чегете. Но пока это только мечта. Так же, как и Карелия.

Вера слушала его открыв рот – кажется, они во всем совпадали. И все интересы у них, кажется, общие.

– Ты любишь поэзию? – спросил он.

Вера не нашлась что ответить.

Да он, кажется, ответа не ждал – заговорил горячо, увлеченно: