Спустя всего месяц после свержения Иви I и прихода к власти Фалангуса, в столице империи началась настоящая тайная война. Необыкновенно жестокая, бескомпромиссная и вместе с тем — почти незаметная для глаз обычных обывателей. С одной стороны был незаконный и ни кем не признанный наместник Фалангус. С другой — правитель Северной Италии Лектор Кардини, за чьей спиной теперь стояла вся Римская империя. Старый герцог-интриган как обычно проявил всю свою пресловутую цепкость и изощрённость ума. Нынешняя ситуация была ему даже на руку. Давно уже ему не приходилось видеть такой сплочённости среды других великих домов. Когда появился общий враг, они, наконец, забыли о старых разногласиях и временно объединились ради одной важной цели. Даже сама империя, как будто, стала чуть крепче и надёжнее. Образовался довольно мощный союз во главе с Лектором Кардини. Будущее сулило ему хорошие перспективы. Ничего ведь не проходит бесследно. Когда с самозванцем Фалангусом будет покончено, влияние и авторитет, заработанные в этой борьбе, вполне можно будет использовать в своих дальнейших политических целях.
С первых дней он взял правильную тактику и мастерски сыграл на потаённых страхах жителей столицы. Налоговая реформа… Услышав впервые эти слова, горожане насторожились. Дело в том, что при правлении Иви I, в столице и, окружающей её, Римской Императорской области «умные» люди вообще не платили налоги, либо старались всячески их занизить. Благодаря прогнившему и коррумпированному государственному аппарату, этого глупого и невыгодного занятия вполне можно было избежать с помощью обычных взяток «нужным» людям. Естественно, почти никто не хотел наведения порядка и тем более каких-то реформ в этой сфере. Народ негодовал. Народ на каждом углу проклинал наместника Фалангуса и желал скорейшей смерти ему и всем его сподвижникам. Агенты великих герцогов, тем временем, всё сильнее подливали масла в огонь, добавляя свежие подробности и распуская всё новые и новые сплетни.
Вскоре им, правда, пришлось столкнуться с ещё одним новым препятствием. Меченосцы. На самом деле, они оказались весьма опасным и серьёзным противником. Великолепно обученные, организованные и известные своей железной дисциплиной, они на тот момент представляли собой наибольшую угрозу надвигающейся революции. Они всегда действовали незаметно, стремительно и крайне жестоко. Десятки людей, будораживших в Риме народ, куда-то бесследно исчезали и были найдены затем в сточных канавах и пригородных лесах с перерезанным горлом или отрубленной головой.
И всё же Меченосцев было слишком мало, чтобы остановить беспорядки. Новые слухи и выступления уличных ораторов всё сильнее будоражили человеческие умы. Теперь людей волновали уже не только налоги. После такой профессиональной обработки, они начали ненавидеть абсолютно всё в этой новой власти. Удачно выдуманная в своё время «налоговая реформа» оказалась лишь детонатором к грядущему взрыву. А тем временем на улицах и в грязных подворотнях, какие-то подозрительные, ушлые типы бесплатно вооружали горожан пистолетами и ручными гранатами. Вскоре уже весь город был охвачен массовыми волнениями. Те, кто готовил всё это, явно знали своё дело. Всё шло точно по их плану. Посеяв ветер, они теперь пожинали настоящую бурю.
Вскоре на площадь перед императорским дворцом начали выходить толпы людей и требовать изгнания или смерти нынешнего наместника. Поначалу их были сотни, затем — тысячи, а следом и десятки тысяч. Фалангус несколько раз появлялся на балконе и напрямую обращался к жителям Рима. Благодаря своему феноменальному умению убеждать и какому-то непостижимому, почти гипнотическому влиянию на людские массы, ему пока удавалось временно успокаивать народ. Но так не могло продолжаться вечно. Вести диалог с этой орущей, разъярённой толпой с каждым разом становилось всё сложнее и сложнее. Даже такой сильный и харизматичный лидер, больше не мог удерживать ситуацию под контролем. Авантюра, в которую он ввязался полтора месяца назад, оказалась ему явно не по зубам. Городская стража формально пока ещё сохраняла лояльность новому правителю, но в случае вооружённого восстания, на неё нельзя было положиться. У многих стражников среди бунтовщиков наверняка тоже были друзья или родственники.
Теперь уже все понимали, что дни наместника сочтены. Ситуация в столице перешла ту опасную черту, за которым она становилась совершенно неуправляемой. Город постепенно погружался в хаос и анархию. Остановился транспорт, закрылись банки и магазины, без дела простаивали сталелитейные заводы и ткацкие фабрики. Надвигалось нечто грандиозное, пугающее и невообразимое. Население Рима, наконец, проснулось после долгой, вековой спячки. В сыром осеннем воздухе так отчётливо повеяло запахом порохового дыма, пожаров и неотвратимо приближающейся революции.
— Учитель, может, хоть ты мне объяснишь, что вокруг твориться? Что вообще происходит с городом? Он как будто весь обезумел.
— Это, друг мой, революция! Пойдём скорее дальше. На наших глазах твориться история.
Черный Лис и Тюльпан спешно продвигались по широкой, заполненной народом улице в квартале богачей. Вокруг слышались крики, ругань и пьяные песни. Городское отребье строило баррикады, било стёкла и грабило дорогие магазины. Вокруг творилось что-то необъяснимое. Старый призрак, как только узнал что ситуация в Риме выходит из-под контроля, тотчас отправился вместе со своим учеником в этот круговорот событий. Мол, мы всегда должны быть в курсе последних политических новостей. И будет гораздо лучше, если мы всё увидим своими глазами, а не прочитаем это из газет. Спорить с ним было бесполезно. Тюльпан просто шёл вслед за учителем и с удивлением озирался по сторонам.
— Но чего хотят все эти люди? Неужели новый наместник хоть в чём-то хуже предыдущего глупого и ленивого императора?
— Хороший вопрос. Я рад, что ты спросил, — Чёрный Лис резко остановился и со своей привычной странной усмешкой посмотрел прямо в глаза ученика, — Понимаешь, в чём тут дело… Фалангус, может, и неплохой правитель, но он не устраивает здесь абсолютно всех крупных политических игроков. Иви был дураком, пьяницей и бабником, но зато он являлся неотъемлемой частью хорошо отлаженного государственного механизма. Новый правитель просто взял и разрушил этот самый механизм. Вот его и решили убрать, руками собственного народа.
— Но разве такое вообще возможно? В смысле, устроить революцию по чьему-то приказу?
— В нашей стране возможно всё, если имеешь достаточно денег и влияния. Поднять восстание против неугодного правителя проще, чем ты думаешь. Повод всегда найдётся. Это весьма распространенный приём. Именно таким образом, тридцать лет назад был уничтожен дом Марганиусов. В своё время они что-то не поделили с Лектором Кардини, который тогда только возглавил своё семейство. Дело, чуть было, не дошло до очередной гражданской войны. Но наш хитрый герцог тогда поступил вполне в своём стиле. Две сотни его специально обученных агентов долго будоражили жителей Сараево, и в итоге Марганиусы были попросту растерзаны на части собственным народом. Тогда был полностью истреблёно древнее греческое семейство, а империя навсегда утратила часть своих земель, которые затем прибрал к рукам король Сербии. Зато Лектор Кардини решил свои личные проблемы, а заодно и устранил со своего пути очередного соперника. Политика — грязное дело. Хотя в нашей империи победителей не судят.
Оживлённо беседуя, учитель и ученик вскоре добрались до центральной площади. Здесь творилось уже что-то совсем невообразимое. Тюльпан на мгновение прервал Чёрного Лиса и с удивлением посмотрел по сторонам. Такого количества народа, собравшегося в одном месте, ему ещё не приходилось видеть. Бесконечная, пёстрая людская масса до отказа заполнила всё видимое пространство, включая соседние улицы и крыши домов. Целое море, орущих и размахивающих кулаками, человеческих тел. Кого здесь только не было! Лавочники и рабочие мануфактур, нищие и мелкие аристократы, шахтёры, рыбаки и крестьяне из окрестных деревень. Мужчины и женщины. Молодёжь и старики. Строгие костюмы, галстуки и котелки, вперемешку с грязными лохмотьями и соломенными шляпами. Всех их объединяла одна общая ненависть к новому незаконному правителю. Огромная, разношёрстная толпа, тысячами ревущих голосов, повторяла, из раза в раз, одну-единственную фразу, — «Смерть Фалангусу… Смерть меченосцам…»
Чёрный Лис похлопал Тюльпана по плечу и резким кивком указал на стоявшую посреди площади огромную бронзовую статую «Дракона и волчицы». Рядом с ней находился главный штаб городских бунтовщиков. То, что они выбрали символом восстания этот старинный, величественный памятник, было вполне логично и естественно. В последние дни его изображение даже начали вышивать на флагах и рисовать на транспарантах. Хитрый, продуманный и совершенно беспроигрышный ход. Ведь даже сейчас, спустя более сотни лет со смерти последнего драконокоронованного императора, во всей империи сложно было найти более любимый народом, уважаемый и настолько положительный символ.
— Посмотри внимательно по сторонам, — Чёрный Лис склонил голову и, едва слышно, прошептал на ухо своему ученику, — Ты, случайно, не заметил в толпе агентов великих герцогов? Тех самых, кто, собственно, и заварил в городе всю эту кашу?
— Пока нет.
— Ничего удивительного. Это профи высочайшего класса. Тайные кукловоды и дирижёры революции. В Милане и Константинополе существуют целые школы по подготовке таких как они. Настоящих агентов довольно сложно вычислить. Тем более, что теперь они уже находятся в тени своих ярых последователей. Они сделали своё дело и сейчас просто наблюдают со стороны, чтобы всё шло строго по их плану. Вот, например, мужчина недалеко от нас в клетчатом костюме, с бородой и бакенбардами, возможно, один из них.
— Как ты определил? То есть, я хотел спросить, что в нём такого особенного?
— Этого не объяснить в двух словах. Это гораздо сложнее, чем вычислить начинающего вора-карманника и даже сложнее, чем из четырёх корзин выбрать ту, в которой находится хлеб и мясо, а не ядовитые змеи. Он не нервничает и не суетится. Ведёт себя так же, как и все остальные. Это его не первое и, скорее всего, далеко не последнее задание. Лишний раз светиться, для него нет никакого смысла. Различия видны на очень тонком, почти интуитивном уровне. Едва заметные штрихи, почти неуловимые детали выделяют его из окружающей толпы. Он даже кажется мне слегка отстранённым и чуждым на фоне всего этого безумия.